— Бегите, бегите, бесстыжие! Сейчас декан вам мозги вправит!
Наконец, они достигли кабинета декана. Баба Маша с размаху распахнула дверь и втолкнула ребят внутрь, как котят в клетку. Внутри царила строгая, деловая атмосфера: преподаватели сидели за длинным столом, обсуждая учебные планы, но при виде этой сцены все замерли. Рты приоткрылись, брови поползли вверх.
— Вот, смотрите, кого поймала! — торжествующе объявила баба Маша, тыча пальцем в притихших ребят. — Застукала их в пустой аудитории, где эти бесстыдницы занимались непотребством с этим похотливым кобелём! Дуры позорные!
Сергей стоял, пытаясь одной рукой прикрыть пенис, а другой — защитить попу от возможных новых ударов веником. Вика и Настя, опустив головы, закрывали лица ладонями, их плечи дрожали от сдерживаемых рыданий. В этот момент Елена Викторовна, их учительница, сидевшая во главе стола, на миг онемела. Её глаза округлились, щёки вспыхнули ярким румянцем — она видела Сергея в разных ситуациях, но такой, в окружении двух студенток и разъярённой уборщицы, — это было выше её сил.
Она кашлянула, пытаясь взять себя в руки, и заговорила, стараясь сохранить спокойствие, хотя голос её дрожал, а слова звучали неуверенно:
— Девочки занимались практическими занятиями по изучению мужских половых органов. Урок закончился пять минут назад. Я попросила их убрать в аудитории и привести в порядок наглядные пособия. Сергей выполнял роль пациента… то есть наглядного пособия. Вы зря так волнуетесь.
Баба Маша фыркнула, уперев руки в бока, и скептически прищурилась.
— Наглядные пособия, говорите? — переспросила она, кивнув на Сергея, чей пенис, к его ужасу, всё ещё не опал. — А что ж он такой… бодрый-то?
Елена Викторовна сглотнула, её лицо стало пунцовым, но она собралась с духом:
— Это… физиологическая реакция, — выдавила она, стараясь звучать профессионально. — Всё в рамках учебного процесса.
Преподаватели переглянулись. Кто-то подавил смешок, кто-то отвернулся, а баба Маша, всё ещё кипя возмущением, пробурчала что-то себе под нос, но швабру опустила. Сцена, полная абсурда и неловкости, оставила всех в лёгком шоке, но в воздухе уже витала тень улыбки — уж слишком комичной оказалась эта неожиданная сцена.
После разъяснений Елены Викторовны в кабинете повисла напряжённая тишина. Декан, грузный мужчина с густыми бровями и проницательным взглядом, медленно поднялся из-за стола. Его стул скрипнул, нарушая молчание, и он, заложив руки за спину, неспешно обошёл Сергея, стоявшего посреди комнаты. Сергей замер, словно статуя, прикрывая гениталии ладонями. Его щёки пылали от стыда, а на попе алела яркая полоса — след от случайного удара метёлкой. Декан остановился, склонил голову набок и, прищурившись, принялся разглядывать Сергея, будто тот был экспонатом на выставке.
— Так значит, ты вызвался быть добровольцем-пациентом? — наконец произнёс декан, и в его голосе сквозила смесь удивления и одобрения. Он усмехнулся, потирая подбородок. — Похвально, весьма похвально. Мы как раз обсуждали учебный план, и, знаешь, добровольцы нам нужны как воздух. Мало кто решается, а ты, похоже, единственный такой сознательный. Скажи, не согласишься ли поработать чуть больше, пока мы не найдём других смельчаков? Занятия нужно проводить во всех группах факультета. А мы, со своей стороны, возьмём тебя в штат, будем хорошо платить. Ну, что скажешь?
Сергей чувствовал, как взгляды всех присутствующих — Елены Викторовны, бабы Маши, да и самого декана — буквально прожигают его насквозь. Скрыться было некуда, а слова декана звучали скорее как приказ, чем как предложение. Он сглотнул ком в горле и, опустив глаза, выдавил:
— Конечно, согласен.
Что ещё ему оставалось? Отказаться и стать посмешищем? Нет уж, лучше уж перетерпеть.
Декан удовлетворённо кивнул и повернулся к Елене Викторовне, сидевшей с прямой спиной и слегка напряжённой улыбкой.
— А скажите-ка, Елена Викторовна, — начал он, постукивая пальцем по столу, — почему ваш добровольный пациент такой стеснительный? Как он вообще проявил себя на занятиях?
Елена Викторовна чуть кашлянула, словно собираясь с мыслями, и ответила, стараясь сохранять профессиональный тон:
— Да, поначалу он немного робел. У нас в группе почти все девушки, только Настя и Вики — из другой группы, но с Сергеем знакомы ещё со школы, учились в одном классе. Это, наверное, немного его смущало. Но он быстро освоился, и уже через пару минут перестал прикрывать гениталии. Работал на совесть.
— Интересно, — протянул декан, скрестив руки на груди. — А какие тесты вы с ним проводили?
Елена Викторовна оживилась, её голос стал увереннее:
— О, мы прошли полный спектр. Сергей позволил студентам практиковаться: пальпировали пенис, яички, эпидидимис, vas deferens. Проводили тест на паховую грыжу, исследовали простату через анальное отверстие — изучали все позиции, включая коленно-локтевую, обычно самую некомфортную для пациентов. Он даже согласился на тесты фертильности и эректильной функции, и мы взяли у него образцы спермы. Правда, мастурбировать при студентах отказался, но мы нашли альтернативный метод — все студенты принимали в этом активное участие.
— Понятно, — кивнул декан, явно впечатлённый. Затем он повернулся к Сергею и похлопал его по голой попке. — Очень хорошо! Хвалю тебя, парень. Только не нужно этой чрезмерной стыдливости, слышишь?
С этими словами он выразительно посмотрел на пах Сергея, где тот всё ещё пытался прикрыть возбуждённый пенис, и указал на это рукой, словно подчёркивая свою мысль. Сергей перехватил взгляд Елены Викторовны — она едва заметно кивнула и знаками показала ему убрать руки и встать ровно. Сергей, краснея ещё сильнее, подчинился, опустив руки по швам.
Декан наклонился ближе, внимательно осмотрел пенис Сергея и, выпрямившись, произнёс с довольной улыбкой:
— Вижу, ты сегодня хорошо потрудился, парень. Пенис выглядит натруженным — это из-за сдачи спермы? У нас студентки в шутку называют этот процесс "дойкой". Уверен, ты и дальше будешь таким же ответственным. Только избавься от этой ложной застенчивости, она тебе ни к чему, при такой-то работке...
Затем он повернулся к бабе Маше, которая всё это время молча стояла в углу, с любопытством поглядывая на голого Сергея, который теперь стоял, не прикрываясь, красный как рак.
— Марья Ивановна, — строго начал декан, — в ваши обязанности входит забота о наглядных пособиях. Так? Так вот, к ним теперь относятся и наши добровольцы-пациенты. Прошу вас помогать Сергею во всём, что потребуется.
Баба Маша, просияв, будто ей доверили важную миссию, энергично закивала:
— Конечно, конечно, будет исполнено! А что делать-то надо?
Декан терпеливо пояснил:
— Поможете ему помыться до и после занятий. А ещё, поскольку у нас запланированы практические уроки по ректальным тестам простаты, вам нужно будет ставить ему клизму, а потом помогать помыть анус и гениталии. Пациент должен чувствовать себя комфортно, чтобы ему не было неудобно перед студентками. Все должно блестеть от чистоты, особенно анус и писька. Всё понятно?
— Всё ясненько, сделаю как надо, — бодро ответила баба Маша, лукаво с улыбкою поглядев на Сергея и уже прикидывая, как будет справляться с новым заданием.
Сергей стоял голый посреди комнаты, чувствуя, как его сердце колотится от стыда и неловкости и какого-то странного ощущения необычности происходящего. Он понимал, что это только начало его роли в учебном процессе, но, несмотря на всё смущение, был готов продолжать. В конце концов, теперь это была его работа, за которую ему обещали хорошо платить.
Декан, закончив свою речь, отпустил ребят со словами:
— Ну всё, идите. Только оденьтесь, молодой человек не нужно ходить по корпусу, сверкая голой попой. У нас тут иногда бывают дети.
Затем он строго обратился к бабе Маше, которая всё это время молча наблюдала за происходящим:
— Марья Ивановна, где одежда молодого человека? Вам нужно относиться бережнее ко всем нашим наглядным пособиям, их у нас и так не хватает... Не надо хлестать пациентов по попе!
Баба Маша, смущённо потупив взгляд, ответила:
— Ой, я ж не знала, что он… пациент. Конечно, не буду больше. Попка-то у него нежная, вишь, как покраснела. Один раз всего-то попала я ему. А одежду его я там же и бросила, в аудитории. Конечно, пусть оденется. Неча ему с голой писькой по коридорам шататься! Я же понимаю, здесь могут быть и дети, не нужно им пока до поры до времени мужской-то срам видеть!
С этими словами они покинули кабинет декана. Сергей, всё ещё обнажённый, шёл впереди, а за ним следовали Настя, Вика и баба Маша. В коридоре царила тишина, лишь изредка слышались шаги, отражавшиеся эхом от стен. По пути им встретились только две девушки — судя по всему, абитуриентки, — которые стояли у стены с объявлениями и переписывали расписание вступительных экзаменов. Увидев Сергея, который уже не пытался прикрываться, а шагал с пенисом, болтающимся из стороны в сторону, они замерли от изумления. Их рты приоткрылись, а взгляды, полные недоумения, молча проводили эту странную процессию.
Так они добрались до аудитории, где Сергей, наконец, нашёл свою одежду и смог одеться. Этот тяжелый день, полный неловких моментов, подошёл к концу, оставив за собой лишь приятные воспоминания и ощущение поддержки со стороны друзей и неожиданно заботливой бабы Маши.
Ребята почувствовали, что их дружба стала глубже и ближе, как будто пережитый вместе опыт сплёл между ними невидимую нить. Этот интимный момент добавил в их отношения новый уровень доверия и тепла, словно они стали не просто друзьями, а близкими родственниками, которых можно не стесняться ни в чем.
