— Пашка на секунду умолк, в умывальник зашёл дневальный набрать воды и когда тот ушёл, сказал.
— Представляешь, Костя. Леонора мне не дала. Мы с ней одни в доме были, я хотел ей засадить, но мать на это не повелась. Сказала, что сначала тебе первому даст. Так что на тебя одна надежда, друг. А так мне матери не засадить. - тихим голосом произнес Пашка, боясь, что наш разговор услышит дневальный, стоящий невдалеке на тумбочке.
— Сегодня Красный дежурит. А он, как всегда у себя в кабинете, бухой закрылся и до утра вряд ли из него выйдет. Так что самый удобный вариант в самоход из части свалить. Только фонарь нужен. Я дорогу знаю, но ночью не найду тропинку в лесу. - так же шёпотом сказал я другу, горя желанием побыстрее встретиться с его матерью, несмотря на существовавший риск заблудиться ночью в тайге.
На дежурство по части заступил капитан Краснов, большой любитель бухнуть, и он частенько приходил на службу пьяный. Лицо у капитана, после того, как он принимал на грудь, становилось красным, что полностью соответствовало его фамилии, за это солдаты прозвали его Красным. Мужик он был безобидным, не службистом, и в его дежурство " деды " часто ходили в самоволку.
— Фонарь не проблема. У старшины в каптерке есть фонари, могу пару штук взять. Он мне ключи оставил. Я ему сказал, что ночью буду стеллажи делать. Как нельзя лучше нам с тобой фартит кореш. Короче, после отбоя свалим из казармы через окно в каптерке. Оно как раз на пустырь выходит. А там доберемся до аэродрома. Мать нас в деревне будет ждать. Я ей сказал, что мы ночью придём. - произнес Пашка, как обычно, глотая слюну от возбуждения.
Ему не терпелось засадить матери, тем более в моем присутствии, и от этого он был не на шутку возбужден.
