— Я все сделаю, Олечка. А ты когда снова на дежурство заступишь? — я нагнал капитаншу у двери палаты, обнял ее сзади, положив ладони рук ей на груди, выпирающие у женщины под кителем, и прижался к ее объемной жопе под юбкой вставшим колом членом, а он у меня на удивление поднялся, и сейчас я давил им в жопу стоявшей ко мне спиной брюнетке в очках.
— Пусти Костя. Не надо здесь. Постараюсь послезавтра. Попробую сменами поменяться с подругой. И учти, боец. В следующий раз я тебя точно загоняю. - Ольга Ивановна мягко освободилась из моих объятий, повернулась ко мне передом и, потянувшись на носках, поцеловала меня в губы быстрым, но страстным поцелуем, при этом рука женщины автоматом легла на мой член, стоящий колом в штанах.
Эта зрелая замужняя брюнетка в звании капитана медицинской службы не могла жить без мужского члена и при первой же возможности за него хваталась.
— До послезавтра, Нечаев. Если ничего экстраординарного не случится, то мы с тобой встретимся там же, в процедурном кабинете. - сказала мне Ольга Ивановна на прощание, сжав мой член пальцами, но не до боли, потому что он был нужен этой нимфоманке в погонах, и она ни в коей мере не хотела причинить страдания тому, кто ее ебёт.
Ольга Ивановна ушла, а я принялся заправлять постель. Раньше это делали медсестры, но теперь пришлось мне, так захотела моя любимая женщина, которая в эту ночь сделала меня мужчиной.
А ещё, заправляя кровать, мой мозг посетила довольно неприятная мысль. Я реально мог подхватить на конец триппер от капитанши. Ведь она еблась со мной и с другими солдатами, не используя презервативы. Возможно, женщина предохранялась каким-то другим способом, но факт того, что в её заросшей черными волосянками пизде было множество других членов, молодых парней, и они в нее обильно спускали сперму, наводил на возможность подцепить от неё что то не очень приятное.
И хотя внешне Ольга Ивановна выглядела чистоплотной и следящей за собой зрелой женщиной. Следуя поговорке " Если не повезёт, то можно подхватить на конец и от родной сестры ", я на мгновение задумался, но потом забыл об этом, полагаясь на опыт Ольги Ивановны.
***
Через день капитанша действительно заступила на дежурство по отделению, поменявшись сменами с подругой, и мы с ней вновь вдвоём очутились в процедурном кабинете на кушетке. На этот раз Ольга Ивановна поила меня вином вместо спирта и кормила котлетами, сыром и колбасой. А я, в благодарность за это, её ебал в разных позах и, как всегда, до утра.
— Мне твой член нравится, Нечаев. Как раз мой размер. - говорила Ольга, Ивановна сидя со мной на кушетке, держа рукой меня за хуй.
Врачиха мяла его пальцами, всячески щупала и, видя, что он не полностью встал, нагнула голову, обхватив залупу губами. Я думал, что она опять начнет щекотать её языком, но этого не случилось. Капитанша полностью взяла у меня хуй в рот и стала сосать, сильно сопя при этом носом, и довела меня до оргазма. Я гладил женщину по волосам на голове, мысленно сравнивая её с Галей, и пришел к мысли, что Ольга Ивановна сосет лучше, чем та случайная попутчица в поезде, делавшая мне минет в туалете.
— Ну как, понравилось, сынок? Я не всем это делаю, а только тем, кто меня хорошо ебёт. И ты попал в их число. - капитанша подняла голову, слизывая с губ капли моей спермы, и вопросительно смотрела на меня.
— Конечно, понравилось, тётя Оля. Спасибо большое. - ответил я женщине и было хотел ее поцеловать, но она отстранилась, сначала вытерла губы платочком и только потом позволила себя целовать.
Мне нравились ласки с этой зрелой и приятной во всех отношениях женщиной. Особенно по кайфу перед сексом с ней было ласкать ее крупные груди и сосать на них соски.
***
Свое обещание продержать меня в госпитале подольше Ольга Ивановна выполнила, за это время мы ещё встретились с ней один на один в процедурном кабинете и провели несколько страстных ночей в объятиях друг друга. А потом ей пришлось меня выписать. Да и встречаться мы больше не могли, так как ко мне в палату положили офицера, и при нём я, естественно, не мог выйти вечером в процедурный кабинет для порева с заведующей отделением. На этом мое знакомство с Ольгой Ивановной закончилось, я ее больше не видел, да и капитанша рассталась со мной без особого сожаления, так как на мое место она всегда найдет себе молодого парня солдата, которого так же приласкает во время осмотра, а их в госпитале было пруд пруди.
***
Хотя ещё долгое время в части, я вспоминал ночи, проведенные с пышногрудой брюнеткой в процедурном кабинете, и был благодарен ей за то, что она меня всему научила и сделала мужчиной.
С Пашкой, моим корешем в армии, мы ещё сильнее сдружились и вместе переносили все тяготы армейской службы. И однажды во время очередного дежурства на аэродроме по охране вертолетов, сидя в караульном помещении, мы с ним завели разговор о женщинах, и я рассказал другу, что у меня была связь с врачихой в госпитале, когда я там лежал. А Пашка, сначала взяв с меня слово о том, что сказанное им останется строго между нами, признался мне, что перед армией переспал с родной матерью.
— Ни фига себе. Ты что, серьёзно, друг. И как она тебе дала? Меня моя мать близко к себе бы не подпустила, да и не нравилась она мне как женщина. - с недоверием сказал я другу, думая, что он меня разыгрывает.
— Она у меня молодая, ей тридцать четыре года всего. А выглядит ещё моложе. Стройная, симпатичная. Все ее за мою сестру принимают те, кто нас не знает. Мы с ней без отца вдвоём живём. Моя мать никогда не была замужем, а меня родила в шестнадцать лет от приезжего в наш город строителя шабашника, он и не знает, что у него сын родился. - развеял мое недоверие друг и после минутной паузы, затянувшись сигаретой, рассказал мне о сексе с матерью.
— Мамаша сама меня на себя, можно сказать, затащила. По пьяной лавочке. Мою мать все у нас в городе знают, она в магазине продавщицей работает, её Лена зовут, но люди за глаза называют ее Леонорой, потому что она блядь. Только мать с простыми работягами в постель не ложиться, возле нее все время или бандиты или мужики с деньгами крутились. Она сама центровая, очень видная и ладная, и предпочитала состоятельных мужчин. Но домой к нам никогда никого не приводила. На стороне все время еблась. Порой не ночевала дома, за мной бабка присматривала, а когда она умерла, мы стали жить с матерью вдвоём. У нас частный дом на окраине города. - Пашка замолк, видно собираясь с мыслями, и от охватившего его волнения закурил следующую сигарету, едва докурив первую.
— Это на восьмое марта случилось перед армией. Мою мать с работы пьяную привезли на машине её знакомые, с кем она вместе работает. Они сами пьяные были и просто выгрузили её из машины, словно мешок с картошкой. В дверь позвонили, я вышел, а она на пороге сидит вся растрёпанная и что то бормочет себе под нос все время какого то Ваню звала. Я ее поднял и кое-как в спальню на кровать уложил. Потом сходил, дверь на замок закрыл, чтобы к нам никто не зашёл, и вернулся к матери, стал ее раздевать.
— Она в дубленке была, в свитере, и у нее меховые сапоги на ногах надеты. Я сначала сапоги у матери с ног стянул, потом дубленку и решил свитер с нее снять, в доме жарко было. И как только начал его снимать, так мать словно протрезвела сама, руки кверху подняла, чтобы мне удобнее было. Получилось так, что я с неё стянул через голову свитер вместе с блузкой, и мать в лифчике и в юбке на кровати осталась. - друг затянулся сигаретой от волнения, глотая слюну, видно вспоминая те приятные моменты наедине с пьяной матерью, и продолжил свой рассказ.
— Я испугался, когда ее в лифчике увидел, думал, она меня ругать начнет. Леонора хотя и блядью была, но дома при мне никогда в нижнем белье не ходила. А тут сама попросила.
— Свитер снял, теперь юбку с меня снимай. Как я в таком виде спать буду. - сказала мне мать, и я стащил с нее юбку, правда, с молнией намучился, она у нее фирменная, джинсовая была, на молнии сбоку.
— Юбку стащил, а под ней колготки капроновые черного цвета оказались. Они у матери были до пупка натянуты, и через них белые трусы просвечивались. У меня хуй моментально встал, но я боялся что-либо предпринять, просто стоял и смотрел на лежащую на кровати мать в ожидании, когда она от себя прогонит.
— Что, уставился? Хочешь меня? Я сегодня всем даю. И тебе обломиться. - сказала мне мать и, схватив за руку, потянула к себе на кровать, а я и не сопротивлялся, сам лег к ней в постель и отдался в ее руки.
— Леонора раздела меня до гола, а я ее раздел, стащил колготки вместе с трусами и лифчиком. Она блядь и со многими мужиками у нас в городе спала, но тело у нее, как у молодой девушки, упругое и сиськи не размятые. Мать сама сверху на меня залезла и, можно сказать, спьяну изнасиловала. А потом я уже освоился и сам засадил ей, лег на нее, но ебал уже спящую, Леонора вырубилась по ходу секса с ней и храпела, когда я в нее спускал.
— В общем, ночь я с ней с голой провёл в постели до утра. Мать первой проснулась и чуть меня не прибила, увидев голым рядом с собой в постели. Оказывается, она ничего не помнила о вчерашнем вечере, и как ее домой пьяную с работы привезли, и как она меня в постель к себе затащила.
— Значит, я тебя совратила? А ты помалкивай, сынок. Это наше с тобой дело, и никто об этом не должен знать. У меня голова после вчерашнего раскалывается. Пошли на кухню, там в холодильнике бутылка водки должна стоять. - сказала мне мать спокойным голосом, будто между нами ничего сверхъестественного не произошло.
— Она встала с кровати и пошла на кухню голая, виляя на ходу попкой, а я за ней, хуй у меня стоял колом, я, считай, всю ночь не спал, ждал, когда она проснётся, не решался ее пьяную ебать.
Бутылка водки оказалась на месте, мать себе и мне налила по полстакана, мы с ней выпили, закусили, и я ее прямо на кухне отодрал на столе. Леонора легла животом на стол, и мне пришлось ее через жопу драть, а попка у нее словно мячик накаченная.
