Глава 1
Июнь 2009. Зал прилёта аэропорта "Пулково" . Рейс из Дубая.
Ночь. Но воздух висит тяжёлый, как смола — жара не унимается даже под сводами аэровокзала. Лента конвейера шипит, выкидывая чемоданы. . Люди в майках обливаются потом. Кто-то ругается сквозь зубы, цепляясь за ручку багажа, кто - то смеётся. Мой взгляд блуждает по потолку: где-то там должны быть кондиционеры, но их шум тонет в гуле голосов и щелчках ленты. Пальцы скользят по металлу ручки чемодана — холодный металл противится, будто тоже хочет остаться под этой адской крышей. Дубайская духота ещё не выветрилась из пор: кожу зудит, будто тысячи муравьёв ползают под одеждой
Грохот багажной ленты, скрип колёс чемоданов, голоса людей на разных языках. Жаркий воздух смешивается с запахом перегретого металла и кофе из автомата
Гляжу на девушку в полицейской форме стоящую на выходе из зала— волосы собраны в рыжый хвост, яркие губы, помады она явно не пожалела. Она выше меня.Короткая юбка. Смазливое личико усеянное веснушками. Спецсредства на поясе, туфли постукивают по плитке.
Мой член стоит колом. Я уже представляю его измазанным помадой с губ этой девицы. Но оборудование подвала моего загородного дома ещё не закончилось. Придётся этим ментовским губам подождать пару месяцев.
Подхожу и спрашиваю: «Как вас зовут красавица?» Она полупрезрительно, сверху вниз отвечает, называя имя — Мария. Я прошу официально представиться. Она нехотя представляется: Мария Снегирева. Ну, пока мне больше и не надо ничего. «Скоро очень скоро я собью с тебя твою спесь», — думаю, глядя ей в спину.
Уже на следующий день я рассматривал страничку Маши в «ВКонтакте». 1989 года рождения, 19 лет. Люблю танцевать, клубиться, люблю секс — не люблю ванили в отношениях. Боже, неужели я поймал золотую рыбку?! Среди подарков Марии "в контакте" были наручники подаренные ей каким то анонимусом, обитые мехом. Судя по всему, девочка была «в теме». Ну, Маша, ты сама напросилась… Будет тебе тематическая неделя — а может, и месяц
Мечты должны сбываться. И мои тоже.
Глава 2
Люди мечтают поймать золотую рыбку. Загадать ей миллиард долларов или кресло президента. У меня были мечты попроще. Деньги я заработал сам. Дом построил. А третье желание было самым назойливым, томительным и грязным. Насиловать молодых девок. Ломать их физически и морально. И девок не простых, а девушек в форме. Я читал комиксы БДСМ — кстати, рекомендую сайт Dofantasy. Смотрел фильмы с насилием. Но комиксы нравились больше. Есть хороший художник «Gary Roberts». Если не видели его комиксы — жизнь прожили зря. Лучшая серия «Чёрный фургон»: Два негодяя в чёрных масках ездят на ФУРГОНЕ по америке и насилуют красивых девок. Что они с ними не вытворяют! Полицейским сучкам тоже достаётся по полной. Очень хотелось повторить. Я повторил и могу теперь сказать: ученик кое в чём превзошёл своих учителей))) Маше досталось быть моей первой ученицей. Многих уже и подзабыл с тех пор. Её нет. Она осталась навсегда — в моем сердце,))) Поэтому рассказ о ней немного подробнее чем о других.
Говорят, что ни одна женщина ни конда расскажет своему мужчине, сколько у неё было мужиков до него. Вертятся как могут, врут. Но испанские инквизиторы ещё 500 лет назад умели колоть даже самых матерых ведьм. В этом им помогал простой деревянный снаряд под названием «испанский осел» или «кобыла». Естественно, я не мог не иметь это интересное орудие проверенное веками у себя в арсенале.Допрос с пристрастием Маши шёл именно на нём.
Глава 3
Моя Маша — рыжая, рослая, сильная как пантера. Смазливое лицо с широкими скулами залито слезами и потом. Её маленькая грудь едва выступает под плоским спортивным животом. Скованные за спиной предплечья напряжены, а ноги — мускулистые, как у атлета — дрожат от усилий. Она вертится на кобыле, словно уж на сковородке.
Треугольная доска впивается в пах, сминая клитор и половые губы. Лобок саднит от давления дерева, бедра ерзают по шершавой поверхности, пытаясь найти облегчение. Маша рыдает, мычит, стонет — её слёзы смешиваются со слюной и потом.
— Господин, не надо! Я всё расскажу… Пожалуйста!
Я стою сбоку, наблюдая за этим спектаклем. Её крики — как музыка. Каждый всхлип, каждое «прости» — драгоценные ноты моего удовольствия. Как она мечется! Мышцы напряжены, ногти вгрызаются в дерево… А я чувствую этот кайф — ни с чем не сравнимый. Её боль становится моей силой.
— Рассказывай же, негодяйка! Кого ты обманывала? Сколько было у тебя мужиков?
Она молчит, только стонет и вздрагивает от боли. Хорошо… Пусть ещё немножко побудет на этом дереве. Пусть поймёт: правда — или муки навсегда останутся её спутником.
Моя рука касается «кобылы» — грубый, полированный дуб. Он верно служит мне, сминая её плоть так, как нужно. Маша выгибается, бедра скользят по углам доски… Её тело кричит о боли, а я улыбаюсь. Как сладко видеть её в муках!
— Я всё расскажу… — шепчет она, но голос срывается на всхлип.
Ага, расскажет. Потом. Сначала пусть поплачется ещё немножко. Моя кобыла так ласково держит её… Игра стоит свеч.
Всего полчаса отсидки на кобыле — и строптивая ментовка усмирина сломлена. Вспоминает всё: как целочку ей рвали много лет назад, как на корпоративах драли, как в клубных туалетах сосала… Больше сотни членов прошли через тугую киску этой рыжей шаболды! Для 19 лет достойный результат! А многие «игры», в которые она участвовала — о… Не зря она мне попалась на глаза в аэропорту. И да, кроме мальчиков у Маши были и девочки — но это уже отдельная история. Я чувствую: меня ждут долгие ночные рассказы Маши, которые слаще для меня, чем сказки Шахерезады! Боже… Мой член с яйцами скоро взорвётся без срочной разрядки.
Глава 4
Маша лежит на спине на столе. Ее прекрасное лицо было искажено слезами — мокрые рыжие пряди прилипали к лбу, словно влажные крылья бабочки. Боль терзает её промежность: ноги, прижатые к груди, разведены в стороны, обнажая уязвимость. Я наношу лечебный крем на бедра и промежность девушки, стараясь смягчить муки.Смазываю клитор и малые половые губы. Делаю массаж стараясь восстановить нормальное кровообращение. «Хорошая девочка», — шепчу я, поглаживая её колени. — «Будь послушной — боль утихнет. Не разочаровывай меня».
Хотя я обожаю страдание и унижение, не желаю серьёзно калечить Машу. Она вызвала во мне страсть тёмную, как бездна, но такую острую, что сердце сжимается в узел. Эта странная страсть — словно грозовая туча, раскалённая и опасная. Машины слёзы, стоны, даже боль становятся для меня нектаром… Но сегодня я хочу дарить ей не только муки, но и касания, способные облегчить её страдания.
Продолжение следует...
