Утро. Обычный рабочий день — если бы не сломавшаяся машина, которая вынудила ее сменить привычный маршрут на общественный транспорт. Жана еще спала, когда муж собрался и уехал на работу, так что пришлось собираться в расчете на то, сколько понадобится, чтоб дойти до остановки и ожидание транспорта. Поужинав и одевшись, она не спеша дошла до автобусной остановки, ловя на себе лёгкие порывы ветра.
В свои 36 лет она по-прежнему выглядела довольно хорошо. Каштановые волосы средней длины, собранные в небрежный хвост. Выразительные карие глаза, у которых уже были едва заметные морщинки. Мягкие черты лица, полные губы, которые порой казались немного приоткрытыми. Кожа с легким румянцем. И вряд ли можно было сказать, что она родила двух детей. Но тем не менее это было именно так. Старшему уже почти восемнадцать. Младшему одиннадцать. Кто-то скажет, что она могла еще бы погулять, посвятить время себе и уж потом, а не спешить, но Жана не жалела. Муж, дети, нормальная работа, всё так или иначе сложилось.
Осенний воздух был свеж и прозрачен, отчего она невольно поежилась, поправляя складки платья. Людей на остановке оказалось немного, и это вселяло надежду на относительно спокойную поездку — без привычной давки и недовольных криков.
Настроение, вопреки обстоятельствам, было приподнятым от наполеоновских планов. большая часть которых была посвящена именно себе любимой.
Но если говорить именно об этом утре и настроении, то, во-первых, день только начинался, и ничего его не испортило, а во-вторых, на ней было новое платье, которое наконец она решилась «выгулять». Нежно-серое, облегающее, с изящным вырезом и юбкой чуть выше колен. Она не смогла себе отказать надеть его, обычно для офиса она одевалась проще, но ей нравилось, как оно сидит: легкая ткань мягко обтекала фигуру, а при каждом шаге юбка слегка колыхалась, привлекая взгляды прохожих. Да и купила она его давно, и просто надоело откладывать, ожидая повода.
Жана старалась не думать о работе — она ещё успеет ей надоесть. Вместо этого мысли крутились вокруг наряда. Сегодня под платьем было самое обычное бельё — удобное и далекое от того, чтоб отнести его к категории соблазнительного. Это слегка досаждало. Не то чтобы в офисе у нее была интрижка… Но всё равно казалось, что такой наряд заслуживает большего.
«Если бы это было свидание…» — в голове невольно всплыл образ мужа, его теплые ладони, скользящие по открытой спине, и шёпот: «Ты потрясающе выглядишь…» Тогда, конечно, под платьем было бы что-то особенное — чёрное шёлковое или, может быть, ажурное, в тон платью. Такое, чтобы, случайно заметив, он задержал взгляд на лишнюю секунду.
Но сегодня был всего лишь будний день: автобус, офис и кипа документов ждали ее впереди. Она вздохнула, ловя свое отражение в стекле подъезжающего транспорта. «Жаль тратить такой наряд на это… Но уж очень хотелось его надеть».
С грохотом подкатил старый «Икарус» — потрепанный, с потускневшей табличкой маршрута. В салоне не осталось ни одного свободного места, так что пришлось ехать стоя. Постепенно народу прибывало, и, чтоб не вылезать потом из середины, она отошла заранее к задней части, где и осталась стоять, смотря в окно, ухватившись за холодный металлический поручень.
Народ всё пер, словно всем именно в этот день понадобилось зайти в этот автобус. Новые пассажиры втискивались в проход, принося с собой коктейль запахов — терпкий парфюм, въедливый дым сигарет, прогорклый кофе. Вскоре ее прижало к окну так плотно, что пошевелиться стало почти невозможно.
Дышать было трудно. Да к тому же с каждым толчком автобуса юбка немного да приподнималась, а поправить её было неудобно — руки то с одной стороны, то с другой постоянно одергивали ее вниз. Краем глаза она замечала скользящие по ней взгляды, да и от случайных касаний по спине пробегали мурашки.
«Надо было надеть что-то попроще — тот же брючный костюм… или вообще вызвать такси», — мелькнуло в голове.
Но было уже поздно.
Кто стоял сзади, было не видно, судя по тому, что постоянно со спины кто-то прикасался или терся, там не раз уже сменился пассажир. Но этот последний уже не уходил, он не просто стоял рядом, он намеренно касался ее, подталкивая пахом по ягодицам. Все попытки повернуться или хотя бы разглядеть его в отражении стекла были тщетны — а он будто нарочно прижимался всё сильнее, вдавливая в поручень. А потом… Его ладонь легла на ее бедро.
Сначала — осторожно, почти случайно, будто невзначай коснувшись складки платья. Но уже через секунду пальцы начали медленно скользить вверх, обжигая кожу даже сквозь ткань. Жана замерла. В голове словно зазвенел колокол, а в ушах застучал нарастающий пульс.
«Боже, это что... Просто перекладывает руку? Нет, как-то настойчиво... Надо отодвинуться, да, блин, набилось народу... Может, он просто нечаянно? Его ладони... Он козел, просто пользуется ситуацией!» — мелькнула паническая мысль.
Его пальцы жгли кожу даже сквозь ткань — слишком настойчиво, слишком целеустремлённо, чтобы списать это на случайность. Жанна резко вдохнула, чувствуя, как под грудью заходится комок тревоги. «Это же... Нет, он специально...» Но прежде чем успела отшатнуться, по телу пробежала странная волна — не отвращения, а чего-то тёплого и предательского, заставившего бёдра непроизвольно сжаться.
Его ладонь скользнула по ноге, обжигая кожу даже сквозь ткань. Жана затаила дыхание, чувствуя, как внизу живота заструилось липкое тепло. «Боже, он же специально...», но протест тонул в волне мурашек, бегущих от каждого грубого прикосновения. Его пальцы не просто касались — они лапали, заставляя её тело предательски отзываться.
Рука уже уверенно легла на ее бедро и, чуть прижавшись, прошлась по коже чуть выше, а затем… двинулись дальше, к внутренней стороне. Прерывистое дыхание незнакомца обжигало шею, его губы почти касались мочки уха.
«Это же... Ну да, он специально! Надо закричать, оттолкнуть... Но если закричу — все обернутся, увидят, как он... А если он просто скажет, что я сама и он вообще ничего не делал? Я буду выглядеть идиоткой... Да и мое тело странно реагирует! Блять, это домогательство. Но ниже живота такая теплота...» — мысли набирали обороты, бросаясь в крайности.
Она попыталась отодвинуться, но вокруг сомкнулась плотная стена людей — ни шага в сторону, ни возможности даже прикрыться сумкой. А его ладони тем временем нагло исследовали женское тело, будто проверяя, как далеко можно зайти.
Рот сам собой приоткрылся. Внизу живота, удивив ее саму, заструилось тёплое, липкое возбуждение. Это было дико и вызывало панику. «Нет, это неправильно…» — но протест тонул в нарастающем хаосе ощущений. Мысли метались: «Нет-нет-нет, это неправильно! Я не должна... Но, блин, я сама, сама это хочу? Он же чувствует, какая я мокрая... Господи, если кто-то заметит…»
Каждый нерв в её теле кричал об опасности, но когда его ладонь скользнула выше, к запретной зоне, случилось нечто необъяснимое — вместо отвращения по телу разлилось тепло. «Нет, это неправильно...», — протестовал разум, но низ живота уже отвечал собственной пульсацией, а в промежности, накапливаясь, образовалась влага, будто тело жило отдельной, постыдной жизнью.
Ярость к незнакомцу смешивалась с чем-то другим — с тем, от чего перехватывало дыхание. Его пальцы, грубые и наглые, будто знали тайный код к её телу, включая реакции вопреки воле. «Ненавижу... ненавижу, как это приятно...», — мысль билась в висках в такт нарастающему возбуждению, а влага между ног становилась всё более явной, выдавая её с головой.
Рука судорожно пыталась найти в сумке телефон. «Кому позвонить? Что сказать? "Меня трогают в автобусе"?» «Может, все-таки закричать?» В этот момент он, словно поняв ее мысли, просто закрыл рот рукой. Перенеся ее с поручня, за который держался.
- Только пикни, - шепот над самым ухом, словно холодный душ, а паника стала брать свое: "Как я так вообще так попала... Крикнуть! А если он... Скоро же остановка... Не орать, он успокоится... Тогда... А если он доведет и я кончу прямо здесь и он сам скажет об этом всем? Все увидят! Господи, он просто... И я не могу... не хочу... Хочу? Нет! Да... Черт!"
Внезапно автобус резко затормозил. Жана, помня советы, как вырваться, вдавила каблук в его ногу, раздалось хриплое «Сука!» — и в следующий момент рука, закрывающая рот, притянула ее сильнее, да и сам незнакомец прижался к ней. Рука мужчины резко легла на живот, пальцы впились в ткань платья. Рот был зажат, и Жана могла лишь мычать, пытаясь произнести что-то внятное. Попытка оттолкнуться тоже не удалась, а лишь раззадорила его — он глухо рассмеялся прямо в ухо, а затем... Рука, что прижималась к животу, пошла вниз... А ткань юбки медленно поползла вверх.
"Я уже не могу, но тут при всех... Это же унизительно! Но почему тогда так тянет внизу? Он издевается, чувствует, как я мокну... И продолжает... Блять, как он меня бесит и эта ситуация! Так почему я балдею от его пальцев? Один... Два... Боже, как глубоко..."
- Останови... — пыталась сказать Жана, но тело внезапно стало требовать иного.
Каждый его жест, каждое прикосновение будто прожигали насквозь. Она сжимала губы, стараясь не дышать слишком громко, но предательская дрожь по телу говорила ему, что он может получить что хочет.
А он... Он наслаждался.
Он лапал ее с нарастающей уверенностью, словно чувствовал, как первоначальное сопротивление постепенно угасало. Вряд ли он задумывался о причинах этой перемены — его сознание было занято куда более примитивными вещами: теплом женского тела, становящегося всё более податливым в его руках.
