- Валерий Валентинович, а вы могли бы почитать меня? - спросила меня как-то Алина в декабре, по окончании занятия.
- В смысле? - не сразу понял я, но быстро догадался. - А! Ты пишешь?
- Да…
- Ты хочешь, чтобы я прочитал твои произведения, а потом сказал свою точку зрения?
- Да.
- Приноси. Или присылай на эмейл.
Вечером я сидел за компьютером и читал рассказы. Определённо в них что-то было, но больше всё-таки девчачья романтика и наивность. Пока я не натолкнулся на то, что она назвала “Дождь”.
“Я люблю дождь!
Я очень люблю дождь, если это не ураган. Тёплый, холодный, летний, осенний… Когда он начинается, я стараюсь выйти на улицу, подставить ему своё лицо и губы, чтобы он целовал меня меня одну. Я открываю рот, и чувствую его капли на своём языке. Он попадает мне за воротник и медленно-медленно стекает по спине, обжигая моё тело, даже если эти капли ледяные. Они всё равно наполняю меня жаром от головы до ног, и я уже ничего не могу с собой поделать, кроме как отдаться этому дождю…”
Мне стоило только представить себе, как по девчачьей спине сползают капли, и затекают ей в трусы, и меня охватила лихорадка. Моё воображение тут же нарисовало мне её задницу, которую не трогали мужские руки…
А может трогали? Почему я так решил?
Чёрт, не важно. Какая разница. Её задница от этого хуже не стала. капли попадают в промежность, стекают ниже… Трусики её намокают. Отчего намокают? От воды ли, или от возбуждения, которое она испытывает от обжигающего ледяного дождя?
С моим бурным воображением мне даже порнуха не была нужна. Я кончил в унитаз от одного представления её жопы.
- Алина, сколько лет тебе было, когда ты написала про дождь? - спросил я её на ближайшем занятии?
- Шестнадцать, - она казалась изумлённой. - А что?
- Алина… но это же… эротика, - едва выдавил я из себя.
- Где? - она выглядело ошеломлённой.
Или притворялась?
Сучка!
***
В преподавательском коллективе были две подружки-неразливайки. Люда Шелямова и Люда Бушуева. Одна руководила студией изобразительного искусства, другая – секцией дошкольной подготовки.
Если только не занятия – их видели только вместе. Вместе пили чай на переменах, вместе приходили на работу и уходили с неё. На педсоветах или посиделках занимали соседние места.
Нет, целующимися их я никогда не видел. Не видел даже, чтобы они ловили момент для тактильного контакта. Не обменивались многозначительными взглядами. Ни одна из них не была женоподобной – обе вполне себе женственны. Так что когда кто-то сказал, что Людки – лесбиянки, я в сомнении покачал головой.
Может всё дело в том, что противоположности притягиваются?
Они такие разные. Шелямова – невысокая шатенка с небольшими формами. Ходит всегда в платье. Характер очень мягкий. Бушуева – высокая жгучая брюнетка. Формы не крупные, но сиськи прямо торчком торчат. Всегда в джинсах и кофточке, либо блузке. Добродушная, но может быть весьма жёсткой. Шелямова больше привлекала начитанностью и любовью к искусствам. Бушуева – более живая, весёлая, жизнерадостная. Хотя и Шелямова вполне позитивная.
Я часто заходил к Шелямовой, чтобы поговорить о литературе. Она находила время перекинуться со мной несколькими словами, даже если у неё было занятие. Ну а в самом деле, как иначе? Творческая же личность!
Приближался новый год. Весёлкина, наша директор, вызвала меня к себе.
- Валерий, у нас много лет подряд Деда Мороза играет Захаров. Честно говоря, он очень скучный Дед Мороз. Нет в нём ни задора, ни веселья. Другие наши мужчины тоже не особо убедительны. Я подумала – может, ты попробуешь? Ты всё-таки молодой, фактурный.
- Давайте, - согласился я. Мне это и в самом деле было интересно. – Что для этого надо?
- Сценарий пишет завуч, Светлана Анатольевна. Будет целое представление. Иди к ней, скажи, что мы договорились обо всём, и она тебе всё расскажет.
Светлана Анатольевна была не только завучем, но и руководителем театральной студии. Как же я удивился, когда придя к ней, увидел там Алину. Она, оказывается, занималась ещё и там, и в новогодней сказке должна была играть… Нет, не Снегурочку – это слишком смелая мечта. Бабу Ягу. А Снегуркой назначили Люду Шелямову.
Несколько дней репетиций, и к празднику было всё готово. Один был недостаток – в нашем детском центре было очень мало помещений, поэтому раздевалка и гримёрка была одна на всех. Светлана философски заметила – театралы ничего не стесняются, и мне не следует. Первые две постановки прошли на «ура», и был только один недостаток – костюмы были настолько плотные и тяжёлые, что мы пропотевали насквозь. После каждого представления в коридорах сушились костюмы снеговиков, зайчиков и белочек, ну а мы, взрослые, сушили своё барахло в учительской.
Третья постановка затянулась – детей пришло слишком много, и с каждым надо было поиграть, послушать стишок или песенку и подарить подарок. Никогда я не был таким мокрым. Закончив, я вбежал в раздевалку, скинул с себя шубу и только после этого я вдруг понял – я тут не один, а вместе с детьми. Обернувшись, я увидел раздетых девочек, среди которых была Алина – в одних кружевных трусиках и лифчике. Она ошеломлённо смотрела на меня – у меня под шубой были одни только трусы, поскольку после первых двух спектаклей я ничего под себя не надевал.
- Девчонки, извините, я что-то поторопился зайти сюда, - сказал я сдавленно, глядя на Алину, прикрывавшую локтями груди, которые били всё равно под лифчиком.
- Да всё нормально, Валерий Валентинович, мы же театралы, - сказали другие девочки. Они все были раздеты, а некоторые, кто в данную минуту стоял ко мне спиной, оказались даже без лифчиков. Чтобы скрыть эрекцию, я накинул шубу деда Мороза и рванул в туалет. Вбежав туда, я стал мастурбировать и вдруг… Я услышал шум воды. В учительском туалете можно было помыться, хотя отдельно огороженной кабинки там не было. Я опять ничего не заметил, а теперь оглянувшись, увидел, что здесь моется Шелямова. Точнее, уже нет… Стоит и смотрит на меня.
- Валерий… Ты… Ты как сюда вошёл?
- Так дверь была не заперта!
- Разве? Я что, так торопилась? Вот дура-то. А ты что… Дрочишь?
Это было исключительно глупое положение. Я стоял, и мой член вместе со мной, и он не думал падать, потому что я смотрел на довольно привлекательную Людку.
- Ты долго ещё будешь пялиться? – спросила она растерянно.
Я бросил шубу на пол. Скинул трусы и носки, и встал рядом с ней.
- Мне тоже надо помыться.
- Валерий! Ты что…
Я обнял её сзади, положив руки на груди. Она попробовала освободиться, но я начал щипать ей соски. Груди Людмилы были очень мягкие, соски большие и шероховатые, но ласкать их было очень приятно.
- Валерий, да блин…
Я сдавил соски. Она замолчала, повернулась ко мне лицом.
- Поцелуй хоть, что ли, - попросила она меня.
Я прижался к ней губами. Языки наши соединились. Она взяла мой член рукой и принялась мастурбировать. Потом присела на корточки и взяла член в рот. Впервые в жизни у меня сосали, пока я был в душе.
«Я открываю рот, и чувствую его капли на своём языке. Он попадает мне за воротник и медленно-медленно стекает по спине, обжигая моё тело, даже если эти капли ледяные. Они всё равно наполняю меня жаром от головы до ног, и я уже ничего не могу с собой поделать, кроме как отдаться этому дождю», - вспомнил я произведение Алины. Капли воды обожгли мою спину. Я так возбудился, что член мой запульсировал. Люда едва посторонилась – сильная струя вылетела из меня и ударила в стену.
- Ни хрена себе! – только и сказала Людмила.
Я её ещё раз поцеловал.
- Ты меня заинтриговал, - сказала она.
- Ты мне понравилась.
- Только Бушуевой ничего не говори, ладно? И вообще никому ничего не говори.
- Не скажу. А вы просто подруги?
- Ну конечно. А как ещё?
- Ну, некоторые говорят, что лесбиянки.
- Пф-ф-ф… Слушай больше. Про тебя знаешь что говорят? Что ты дрочить сюда ходишь. Я же не верю всякому бреду. Ладно, давай думать, как нам отсюда незаметно выбраться.
