Комната была погружена в полумрак, только слабый свет луны пробивался через шторы, отбрасывая причудливые тени на стены. Анна Сергеевна и Саша лежали рядом, их тела обнажены, кожа ещё влажная от пота, дыхание постепенно выравнивалось. Анна ле-жала на спине, её глаза были закрыты, но её губы дрожали, словно она боролась с потоком мыслей, которые не могли остаться внутри. Саша лежал на боку, опираясь на локоть, его глаза не отрывались от неё. Он молчал, но его взгляд был тяжёлым, как будто он мог читать её мысли.
— Я до сих пор не могу поверить, что это произошло, — наконец прошептала Анна, её голос был тихим, но в нём звучала странная смесь стыда и возбуждения. — Когда ты приказал мне вставить эту батарейку… я чувствовала, как будто всё внутри меня сжимается. Я была так напугана, но в то же время… это было невероятно возбуждающе.
Он не проронил ни слова, только слегка наклонил голову, его глаза не отрывались от неё. Он наслаждался каждым её словом, каждым движением, каждым вздохом. Его молчание было как невидимая нить, связывающая их, заставляющая её раскрываться всё глубже.
— Я думала, что не смогу этого сделать, — продолжила она, её пальцы нервно теребили край простыни. — Когда я вставляла её… я чувствовала, как будто всё внутри меня горит. Это было больно, но в то же время… так приятно. Я не могла остановиться, даже если бы хотела. Я чувствовала, как будто ты контролируешь каждую частичку моего тела, каждую мою мысль.
Её голос стал тише, почти шёпотом, но в нём звучала такая искренность, что он не мог оторвать от неё взгляда. Он видел, как её щёки горят, как её дыхание становится всё более прерывистым. Она была на грани, и это заставляло его кровь бурлить.
— А потом… когда я вела урок, — её голос дрогнул, — я чувствовала, как она внутри меня. Каждое движение, каждый шаг… это было так унизительно, но в то же время… я не хотела, чтобы это закончилось. Я хотела, чтобы ты приказал мне оставить её там ещё дольше.
Он слегка улыбнулся, но всё ещё молчал. Его глаза горели, но он не произносил ни слова, давая ей возможность продолжить, раскрыть себя ещё больше.
— И когда она выпала… — Анна Сергеевна закрыла глаза, её голос стал почти шёпотом, — я почувствовала, как будто всё внутри меня рушится. Я была так напугана, что кто-то заметит, но в то же время… я хотела, чтобы они увидели. Чтобы они знали, что я твоя.
Её слова повисли в воздухе, наполненном напряжением. Он наконец пошевелился, слегка наклонившись к ней. Его глаза горели, но он всё ещё не произносил ни слова. Он ждал, чтобы она продолжила, чтобы она раскрыла себя ещё больше.
— Я не знаю, что со мной происходит, — прошептала она, её глаза, казалось, наполнились слезами. — Я никогда не чувствовала ничего подобного. Это… это как будто я больше не могу контролировать себя. Я хочу, чтобы ты контролировал меня. Я хочу, чтобы ты использовал меня.
Он молча и больно крутанул пальцами её сосок. Она взвизгнула, отшатнувшись, но в её глазах сверкнул огонёк. Смеясь, она встала с постели, набросив халат.
— Я пойду вынесу мусор, — сказала она, её голос звучал легко, но в глазах читалось что-то большее.
Саша не захотел отпускать её одну. Он встал с кровати, натянул штаны и, не говоря ни слова, последовал за ней. Они вместе вышли на лестничную площадку, где тишину нарушал только слабый гул ночного города за окном. Там они увидели паренька, который грустно смотрел в окно, его плечи были ссутулены, а руки глубоко засунуты в карманы.
Саша прищурился, оценивая ситуацию, и первым нарушил тишину:
— Ты чего тут делаешь?
Паренёк вздрогнул, обернулся и, узнав Сашу, смущённо опустил взгляд.
— Я… я пришёл к однокласснику, — начал он, запинаясь. — Договорились вместе новый фильм посмотреть. Но они… — он замолчал, словно не решаясь продолжить.
— Но что? — Саша нахмурился, его голос звучал резко, но в нём была едва уловимая нотка интереса.
— Они выгнали меня, — выдохнул паренёк, его голос дрожал. — Сказали, что я им не нужен. Я не знаю, что делать… домой идти не хочу.
Саша молча посмотрел на него, затем неожиданно хмыкнул и положил руку на плечо паренька.
— Не парься, Вовка, — сказал он, и в его голосе появилась странная смесь насмешки и утешения. — Хочешь увидеть не какой-то там фильм, а то, что твои балбесы ещё очень-очень долго не увидят?
Паренёк растерянно поднял глаза, не понимая, о чём речь. Саша выразительно посмотрел на Анну Сергеевну. Она, съёжившись под его взглядом, поняла, чего он хочет. Её лицо покраснело, но она, не сопротивляясь, медленно развела полы халата.
В тусклом свете подъездной лампочки её тело предстало во всей своей откровенности. Она распахнула халат полностью, разведя его края руками в стороны, и свет мягко лёг на её кожу, подчёркивая каждый изгиб. Её бледная, гладкая кожа казалась почти сияющей в полумраке, а тени добавляли глубины и таинственности. Грудь, слегка приподнятая от дыхания, была освещена так, что каждая деталь становилась заметной. По её коже про-бежали мурашки, тонкие и почти незаметные, но в этом свете они казались серебристыми дорожками, бегущими от груди вниз, к треугольнику редких тёмных волос. Талия, узкая и изящная, плавно переходила в бёдра, которые подсвечивались мягким светом, создавая ощущение тепла. Ноги, длинные и стройные, были частично скрыты тенью, но их форма всё равно притягивала взгляд.
Саша, не отрывая взгляда от мальчика, слегка наклонился вперёд, его голос звучал тихо, но с едва уловимой ноткой насмешки:
— Хочешь дотронуться?
Мальчик замер, его глаза снова расширились, но теперь в них читалась не только растерянность, но и проблеск чего-то большего — любопытства, смешанного с нерешительностью. Он сглотнул, его рот приоткрылся, но слова застряли в горле. Его взгляд снова метнулся к Анне Сергеевне, затем к Саше, и обратно.
— Я… — начал он, но голос дрогнул, и он замолчал, не зная, как продолжить. Его руки слегка дрожали, а щёки пылали от смущения. Он явно не ожидал такого вопроса, и его юный ум не мог справиться с нахлынувшими эмоциями.
Саша, не дожидаясь ответа, слегка ухмыльнулся и сделал шаг в сторону, давая парню пространство. Анна Сергеевна, стоявшая неподвижно, слегка сжала губы, но не сопротивлялась. Её глаза были опущены, но она чувствовала на себе взгляд мальчика, который, казалось, колебался между страхом и желанием.
— Ну? — подтолкнул Саша, его голос звучал уже чуть резче, но в нём всё ещё чувствовалась та же странная смесь насмешки и поощрения.
Мальчик, наконец, кивнул, едва заметно, но решительно. Его рука медленно потянулась вперёд, дрожа от волнения. Он явно не знал, что делает, но любопытство и странное влечение пересилили страх. Он провёл ладошкой между её ног, и она сразу намокла, её смазка, густая и тёплая, выступила на поверхность, словно подтверждая её возбужде-ние.
Саша, не отрывая взгляда от мальчика, слегка наклонился к нему и тихо, но властно произнёс:
— Пощекочи её там. Ей это очень нравится.
Мальчик, всё ещё дрожа от волнения, кивнул, его пальцы слегка сжались, а затем, с неуверенной осторожностью, он начал двигать ими, слегка пощипывая её. Анна вздрогнула, её тело мгновенно отреагировало на прикосновение. Она слегка застонала, её губы дрожали, а глаза закрылись, словно она полностью отдалась ощущениям.
Саша, не отрывая взгляда от них, тихо, но властно произнёс:
— Расставь ножки.
Она, не раздумывая, повиновалась, слегка раздвинув бёдра. В тусклом свете подъездной лампочки её тело казалось ещё более откровенным, а каждая деталь — подчёркнутой. Из глубины её малых половых губ, словно из сокровенного источника, медленно сползла густая капля смазки. Она тянулась, как тягучая, блестящая нить, переливаясь туск-лым, влажным светом, будто не желая покидать тепло и уют её тела.
Капля повисла на мгновение, дрожа на краю, а затем, подчиняясь неумолимой силе тяжести, устремилась вниз. Она упала с тихим, едва слышным звуком, оставив после себя жирный, мерцающий след, словно напоминание о тайной, чувственной природе момента.
Саша наблюдал за этим с невозмутимым видом, но в его глазах горел огонь, смесь власти и удовлетворения. Анна Сергеевна, смущённая, но покорная, не сводила с него глаз, её дыхание стало чуть чаще, а тело, казалось, замерло в ожидании его следующего приказа.
Тонкие пальцы, скользкие от смазки, мягко двигались между мокрых малых губ, которые, как бархатные складки, обволакивали каждый их шаг. Большие губы, слегка припухшие от возбуждения, дрожали, будто приглашая глубже. Пальцы нашли клитор, набухший и чувствительный, и круговыми движениями начали его стимулировать, вызывая лёгкие вздрагивания. Затем один из пальцев, не спеша, скользнул глубже, легко войдя во влагалище — горячее, узкое и пульсирующее. Анус, плотный и тёплый, слегка подрагивал, словно напоминая о себе, будто ждал своей очереди.
Всё напряжение, накопленное в теле, вдруг вырвалось наружу: её тело затряслось, волны оргазма прокатились от кончиков пальцев ног до макушки. Клитор пульсировал, влагалище сжималось вокруг пальца, а губы, большие и малые, дрожали в такт каждому спазму. Она закинула голову назад, её дыхание стало прерывистым, а из горла вырвался низкий, хриплый стон. Влажность, жар и напряжение слились воедино, создавая плотскую, грубую, но бесконечно притягательную картину.
Её ноги подкосились, и она начала падать, но Саша крепко подхватил её, не дав рухнуть на пол. Он держал её, пока она приходила в себя, её тело всё ещё дрожало от оргазма, а дыхание было прерывистым. Она обмякла в его объятиях, чувствуя, как волны удовольствия медленно отступают.
