— Мать психует, когда кто-то трогает вещи сестры. Так что… имей в виду. Утром придется встать пораньше. Как раз твои шмотки высохнут, — Мелкий стоял у плиты, наблюдая, как я умяла тарелку супа практически моментально. — Еще будешь?
Чувствуя навалившуюся изнутри тяжесть, я отрицательно помотала головой. Он взял тарелку со стола и поставил в раковину.
— Пойдем покурим тогда, и спать.
Мы вышли на просторную лоджию. Я взяла одну сигарету из своей пачки и прикурила от его зажигалки, стоя возле открытого окна. От одного вида туда заломило ноги и закружилась голова. Или это всё был виноват сигаретный дым…
— А где твоя сестра сейчас? — спросила я почему-то шепотом. Пальцы на автомате постукивали по сигарете. Тлеющий уголек дергался, сбрасывая с себя серый пепел, который ночным ветром задувало на балкон этажом ниже.
— Учится в ПТЗ. Нескоро приедет еще, — ответил Мелкий, затягиваясь.
— А почему ты не стал… ну, со всеми? — Еще один неожиданный для меня самой вопрос выскочил из моего рта, который я тут же прихлопнула, больно прикусив язык.
— Будто ты этого хотела, — сказал он, посмотрев сначала на меня, потом отвернулся, глядя куда-то за темный горизонт.
— Нет, но… — попробовала оправдаться я, — вы мне помогли. Иначе… я бы там осталась сидеть где-то в подъезде.
— Ну… — Мелкий пожал плечами, — может, я сделал что-то хорошее просто так. Я давно не делал ничего хорошего.
Я промолчала. Сделав еще пару затяжек, щелбаном запустила окурок в открытое окно. Красный уголек разгорелся ярче, роняя искры, разбился где-то внизу.
— А что вы делали там сегодня? Ну, в том подъезде, — спросила я.
— Там Сиплый живет. Он вроде никуда идти не собирался. А потом пошел, когда ты пошла. Мы к нему зашли просто пива попить, а там какая-то тусовка наверху была. Постояли, послушали, — пояснил Мелкий. — Всё, пошли спать.
Он закрыл окно, и мы вернулись в квартиру.
Когда он закрылся у себя в комнате, я нерешительно прошла в ванную и развесила свою одежду на полотенцесушителе. Свитер стирать я не стала, вдохнув его странный запах — смесь табачного дыма, чуть-чуть пота, моих духов, — свернула и сунула подмышку.
Вернувшись в комнату, я аккуратно повесила его на стул, плотно прижатый к столу. Вынула из рюкзака белье, что забрала из дома, оставив лифчик на полу у кровати, натянула на себя только футболку и трусы нежно-розового цвета и забралась под одеяло.
Покрутила телефон в руках, вставив наушник — так давно не засыпала под музыку. Поставила будильник на шесть, полистала свой плейлист в поисках чего-нибудь спокойного, но в итоге включила случайный трек.
Перевернулась на правый бок, оглядывая еще незнакомую мне комнату, положила телефон перед собой, предварительно воткнув в него шнур зарядника.
В левом ухе беспокойно заиграла гитара. Струны дрожали, но мне было спокойно, пока я не думала о завтрашнем дне. Ранний подъем, нужно уйти побыстрее. Ничего не оставить в ванной… Вот мама Мелкого удивится, когда обнаружит чужие трусы…
К беспорядочному ритму гитары добавились ударные. Где-то перекантоваться до начала занятий, последнее можно пропустить, но лучше остаться — чтобы не бродить лишние два часа по городу. А потом?
"Sunlight coming through the haze
No gaps in the blind, to let it inside
The bed is unmade, some music still plays…"
Что будет со мной дальше? Неужели Мелкий правда будет пытаться уговорить свою мать разрешить мне какое-то время пожить здесь?
Я же… я и так много дел сегодня наворотила, но перспектива показаться чужой матери, да еще и с такой бесцеремонной просьбой…
Даже не знаю, что более стыдно — стоять раком перед людьми, чьих имен даже не знаешь, или это. Рука сама забралась в трусы, погладив промежность.
"A finger on the switch, my mother is a bitch
My father gave up ever trying to talk to me…"
Причинное место гулко отозвалось на прикосновение. Это, все же, был не отчим со своим вялым вонючим стручком, а молодые парни, не самых выдающихся, но и не самых скромных габаритов…
Почему я об этом думаю, а пальцы так сладко перебирают складки кожи? Перед глазами почему-то всплыл портрет пропавшей Софии.
"I'm through with pornography
The action is tame, the acting is lame
Explicitly dull, arousal annulled…"
Сжав губы между средним и безымянным пальцами, я плотно прижала друг к другу ноги, двинув тазом. Организм отозвался еще ярче. Мурашки побежали по позвоночнику, а бедра сильнее сдавили пальцы. Под закрытыми веками заплясали искры, широко открытым ртом я судорожно хватала воздух, дрожа всем телом, вытягиваясь как струна.
"…My friend says he wants to die…
…In school I don't concentrate
And sex is kinda fun but just another one…"
Следующее утро началось неожиданно резко. Когда загудел будильник, мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, где я нахожусь, а когда поняла — выскочила из-под одеяла, судорожно натягивая на себя одежду.
Надела лифчик, сбегала в ванную, прямо там натянула колготки и юбку. В комнате облачилась в свитер, покидав остатки своих вещей в рюкзак.
Даже если мама Мелкого и не будет против (в чем я сомневалась), что в комнате ее дочери будет кто-то жить, все же не следовало оставлять тут хоть что-то пока.
Вдыхая морозный воздух, смешанный с дымом утренней сигареты, я шла к колледжу. В ухе играли уже менее депрессивные "The Kooks — See The Sun", да и утро выдалось солнечным.
Сжимала телефон в кармане — мы с Мелким обменялись номерами перед выходом, и он обещал мне написать, когда что-то будет известно. Я ни на что конкретное не надеялась, но на душе почему-то было легко. Может, свою роль сыграли душ и сон, может… секс? Не так чтобы желанный, но все же лучше, чем тот, что у меня был ранее. А может, просто дело в разошедшихся облаках и ярком бело-желтом пятне на небе, что упорно продолжало меня слепить, нежно согревая лицо.
Занятия прошли спокойно, хоть в последний час меня и начало клонить в сон. Как вчера, стоя у подоконника, я разглядывала пейзаж — трубы завода не дымили, в тенях от солнца прятались уродливые грязно-серые кучи снега, синицы радостно прыгали по голым березовым веткам. Они уже не выглядели настолько беспомощными — когда светило солнце, казалось, что в них бурлит жизнь.
Телефон молчал. Новых сообщений не было, пропущенных звонков тоже. Я с сомнением поглядывала на экран, ожидая сама непонятно чего, но ничего не происходило.
Никакого шепота, голосов — аудитории затихли. Где-то вдалеке, из той двери, в которую вчера я так стремилась войти, выходили люди, шутя и смеясь. Сюда доносились только какие-то отзвуки, будто голоса звучали не с первого этажа, а из далекого прошлого, покрытого пеленой времени.
На лестнице раздались шаги — кто-то поднимался. Я сделала вид, что что-то ищу в рюкзаке, оглянулась. Мне не хотелось уходить раньше, чем это было возможно, и, насколько я могла знать, здесь будут проводиться еще какие-то занятия в течение дня, так что выгнать меня не должны были, но я все равно беспокоилась.
На этаж поднялись двое моих вчерашних знакомых. Пройдя мимо, они меня не заметили, направляясь к той подсобке в самом конце коридора.
— Привет? — коротко намекнула о своем присутствии я. Они нервно дернувшись, оглянулись.
— Здарова, — заулыбался Сиплый. — А ты чё тут?
— Занятия кончились, — объяснила я.
— Тебе Мелкий номер свой дал? — спросил он у меня, и я утвердительно кивнула. — Напишет чуть позже, чёт у него там какие-то дела нарисовались. А ты… с нами хочешь?
— Куда? — не поняла я.
— Да вон… Пойдем в общем, сама посмотришь, — Серый махнул рукой, и я последовала за ними.
Когда мы вошли в помещение, Сиплый плотно закрыл дверь, предварительно осмотрев пустой коридор. Лестница на чердак пряталась в небольшом закутке, заваленном всяким хламом — швабрами, метлами, старыми железными ведрами. Меня аккуратно подтолкнули в спину, и я, стараясь ничего не снести, подошла к лестнице и неуверенно стала взбираться наверх.
Я поняла, что парни стояли снизу, заглядывая мне под юбку, но отнеслась к этому спокойно — в конце концов, прекрасно понимая, зачем я здесь и почему мне лучше сейчас быть здесь, а не на улице, к примеру.
Наверху было темно. Через щели сверху просачивался яркий свет, пыльными лучами упираясь в дощатый пол.
Чердак не представлял из себя ничего интересного: деревянные стулья, хаотично разбросанные по этажу, какой-то старый продавленный матрас в подозрительных пятнах. Разнообразная мебель советской эпохи мирно доживала свой век в разобранном состоянии.
Поднявшись, я поправила юбку, несколько раз оглядевшись — света здесь не было, а чего еще было ожидать. Чуть не запнувшись об пустую бутылку, я немного отошла от лестницы, освобождая место. Первым появился Серый.
— Присаживайся, не стесняйся, — он указал на матрас, но я брезгливо повела головой. — Курить есть?
Я вытащила сигарету из пачки и протянула ему.
— И чем вы тут обычно занимаетесь? — спросила я, делая осторожные шаги в темноту, разглядывая обстановку. Не так чтобы мне было интересно, скорее просто хотелось избежать неловкого молчания.
— Баб ебем, — протянул Серый, усевшись на матрас и закурив.
Ну да, и чего я ожидала…
