— Теперь мне придется делать все это снова.
На этот раз он вбил два гвоздя побольше прямо рядом с местом где был предыдущий гвоздь. Это было также сложнее, потому что разорванный сосок распух и кровоточил, да еще она вспотела, и поэтому сосок выскальзывал. Он несколько раз промахнулся и ударил ее по груди несколько раз, и ее умоляющие всхлипы и крики возбуждали его. Он также знал, что несколько его зрителей- клиентов будут кончать в свои трусы при виде его молотка, бьющего ее уязвимую плоть.
Как только он убедился, что она не может двигаться, и что она достаточно долго ждала, чтобы почувствовать, как его кнут снова опускается на ее зажатую плоть, он отступил назад и с большей силой, чем любой другой удар, и без повязки на глазах он ударил точно в стакан. Он разбился и пролил виски на ее кровоточащий сосок.
Он издал боевой клич и, повернувшись, улыбнулся группе, наблюдавшей за ним по сети.
— Вот это я называю ударом.
Он подошел к столу и своим молотком-гвоздодером выдернул гвозди. Она кричала и умоляла его быть нежным, но Рональд не знал значения слова «нежный».
Он поднял ее и отнес к большому мягкому креслу. Он посадил ее на подлокотник, измученные груди свисали вниз, капельки крови медленно по коже одна за другой. Он наклонился и слизнул две капли и улыбнулся:
— Вкусная штука.
Затем он вытащил свой член из джинс, и, крепко сжав ее сиськи вместе, начал двигать между ними своим членом вверх и вниз, касаясь ее губ головкой при каждом движении вверх. Он был в ритме и чувствовал нарастающий оргазм, когда посмотрел вниз и увидел, что ее язык выполз, чтобы облизать предэякулят, собирающийся на головке его члена.
Он громко рассмеялся. Он был прав, сучка была извращенкой. Он потянулся к столу, оставив ее одну грудь подпрыгивать, взял пульт и использовал его для крупного плана.
— Соси мой член, ты, сука-шлюха, глотай мою сперму.
Он сдвинул ее сиськи вместе и подтолкнул свой член к ее рту. Она широко раскрыла губы, и он скользнул внутрь. Она была горячей и мокрой, и это было чудесно. Он выскользнул, и его оргазм настиг его. Он отстранился и обмазал ее грудь, лицо и открытый рот одной, а затем другой сильной тяжелой струей своего семени.
Она проглотила все, что было у нее во рту, высунула язык, чтобы слизнуть еще, и когда он зачерпнул это и скормил ей, она съела все.
Он расстегнул ее наручники, выключил камеру и отнес ее в ванную. Он налил ей ванну, пока она съежилась на полу, а затем поднял ее и положил в воду.
Он оставил ее там, чтобы она обдумала, что он с ней сделал, вышел и нашел для нее свои старые шорты и длинную белую рубашку, чтобы она могла их надеть, так как он испортил ее одежду.
Он не стал заморачиваться с бюстгальтером, так как ее грудь все равно была слишком изранена, чтобы носить его.
Он проверил свою статистику и оказалось, что он заработал более 50 000 долларов за прямую трансляцию и получил несколько сотен запросов на копию DVD.
Он задался вопросом, можно ли будет снова ее использовать. Он уезжал в Бостон сегодня вечером и хотел бы взять эту сучку с собой. Постоянная женщина, которая будет терпеть его издевательства, будет дешевле, чем нанимать кого-то и постоянно переезжать.
Он возбуждался, просто думая о том, что он мог бы с ней сделать, если бы она осталась. Он представлял, как делает ей татуировки на груди. Эта женщина была динамитом для его воображения.
Он поставил камеру и включил ее, чтобы начать съемку в ту минуту, когда в комнате начнется движение. Он вернулся в ванную, достав свое татуировочное оборудование.
Она закончила мыться и вылезла из ванны, осторожно вытирая свое израненное тело. Он сел рядом с ней и притянул ее киску к себе в рот. Он высунул язык и прошептал:
— Это награда за то, что ты такая хорошая.
Рональд был классным лизателем кисок, и, удерживая ее крепко, он умудрился довести ее до оргазма три раза, прежде чем она обмякла в его объятиях. Он толкнул ее на пол в ванной и поставил на четвереньки. Он раздвинул ей ноги и глубоко всадил свой член в ее киску.
— Ты заслужила это — ты лучшая актриса, черт возьми, которая у меня когда-либо была.
Он продолжал трахать ее, слыша, как она спрашивает голосом маленькой девочки.
— Я хорошо справилась?
— Ты лучшая. Я просто хотел бы сделать тебе татуировку перед камерой, прежде чем ты уйдешь. Я бы заплатил тебе еще 1000 долларов, чтобы ты набила мое имя на твоей левой груди. Что ты скажешь?
Она повернула голову и посмотрела ему в глаза:
— Ты снова меня трахнешь, когда закончишь?
Он слегка шлепал ее по заднице снова и снова, пока трахал ее, и обещал трахнуть ее так хорошо, что, когда все закончится, она потеряет сознание от удовольствия».
Она кончила на его члене и, высвободившись, сказала:
— Хорошо, но ты должен добавить розу.
Он согласился с ухмылкой, ведь он знал то, что Шлюхи Боли быстро привыкали и нуждались в большем, чтобы получить кайф, который они ценили. Он мог бы сделать и ее своей, если бы у него было достаточно времени...
Они вышли в главную комнату, и он усадил ее в свое кресло и улыбнулся в камеру, говоря со зрителями. Одновременно он резко скручивал ее сосок, и те слушали ее стон на фоне его речи.
— Эта сучка теперь моя сучка, и я собираюсь сделать татуировку на ее груди, чтобы все всегда знали об этом.
Он зажал ее сиську в тиски и сильно зажал ее. Как только она была обездвижена, он вытащил иглу и включил ее.
— Я собираюсь написать свое имя прямо здесь, — и он коснулся ее левой груди иглой, и ее лицо изменилось с радостно-заинтересованного на страдальческое. — Затем я собираюсь дать тебе ту розу, которую ты хотела, с твоим соском внутри бутона и лепестками, перекрывающими грудь. Когда это будет сделано, я собираюсь трахать тебяу, пока ты не потеряешь сознание от удовольствия.
Зрители наблюдали, как он обводил имя и рисунок вокруг ее груди, пока не появилась надпись «Шлюшка Рональда». Затем он добавил розу, что было длительным процессом. Когда он закончил, он вытер ее, и нанес успокаивающий крем на татуировку. Затем он разжал тиски. Она закричала, и он схватил ее, чтобы удерживать ее неподвижно.
Он целовал ее и тихо говорил с ней, и через несколько минут она наклонилась над стулом. Ее сиськи свисали вниз, когда он раздвинул ее ноги и втолкнул ее в пизду. Зрители ахнули, ведь когда его член был уже глубоко вставлен в ее пизду, он поднял большой дилдо и, смазав его, медленно и мучительно втолкнул его в ее задницу. Они могли видеть, как ее глаза закатились, и слышать ее стоны. Забавно, что они звучали как удовольствие, а не боль.
Он начал двигать рукой в ??такт своему члену, когда он начал трахать сучку, которую он только что татуировал. Когда его левая рука нашла ее грудь, и зрители наблюдали, как он терзает ее все еще опухшую, свежетатуированную грудь, когда он тянул и крутил соски, как будто они были пробками, которые он пытался вытащить из бутылки вина. Вы могли слышать коллективные вздохи зрителей, желавших быть там, и иметь сучку вместе с ним.
Он сказал зрителям:
— Если вам это нравится, дайте ей пару дней на восстановление и возвращайтесь ко мне. Я собираюсь пытать ее грудь японской веревкой. Это будет платный просмотр.
Сара потеряла сознание, когда он вытащил свой член и выплюнул свой крем ей на задницу и спину. Он улыбнулся, вытирая свой член о ее длинные роскошные волосы, и выключил камеру прямой трансляции.
Он переместил ее так, что она расположилась в глубоком кресле, вытянув ее ноги на пуф перед ней, и, схватив пиво, сел так, чтобы посмотреть на нее. Он подумал, что даже если она придет в себя и уйдет, то она стоила своих денег. Но у него было чувство, что она не уйдет, что она будет его, как он и хотел, и так долго, как он захочет. Никто никогда не обращался с Сарой так, как он сегодня, и она внутри себя жаждала страданий, и она будет его, пока не найдет того, кто будет обращаться с ней еще хуже.
Это был прибыльный день, и он устал, он допил свое пиво, встал и пошел в ванную, чтобы умыться, а затем упал в кровать. Еще один день, еще один доллар.
Завтра, если она все-таки будет здесь, он познакомит ее со шлепаньем ракеткой-паддлом по груди и со сложным нотами японским бондажом — шибари. В конце концов, ему нужно было практиковаться, ведь он собирался выступить хорошо в своем следующем фильме.
