Он для всего нашёл подходящие шуточки, и на счёт попки и сосков. И даже умудрился вкрутить, что пора бы мне задуматься о размере булочек, что мол при моей любви к голым приключениям, надо как-то позаботиться об сохранности моего вулканчика. И всё это шуткой. Говорит, Клара, как думаешь, стоит ли для этого использовать ювелирное изделие? Я могу достать! Я ничего не поняла, а тётя Клара тем временем, накинулась на него с кулакам и оскорблениями. Я только заливисто смеялась, глядя на эту картину.
Я перекричала их комичную драку тем, что сказала, что мне нужна расчёска. Клара подозвала меня к себе, забрала полотенце, кинула Николаю, сказала вывесить на улицу. Он не ушёл, и продолжил ей что-то говорить по работе. А Клара, стала меня тщательно и аккуратно расчёсывать. Сделала пробор, я ей дала резинки, сняв их с запястья. Она сделала тугие косички над ушами. Николай при этом немного успокоился, и уже серьёзно докладывал её о проблемах. Как-будто меня и не было рядом. Всё это происходило так естественно, будто это происходило каждый день, всю жизнь.
Заканчивая с косичками, тётя Клара спросила, где сарафан. Николай кивнул головой на холодильник. Клара сказала, ладно иди, вечером поговорим. Он подошёл ко мне, положил свою большую ладонь мне на плечо, и с улыбкой сказал, славно выглядишь, леденец! И с улыбкой кивнул мне на котёнка. Клара тоже это заметила, крикнула, иди уже, кобель! И при этом, достав расчёску вдруг стала причёсывать лобок, как говорится, против шерсти. Я инстинктивно пригнулась. Она прикрикнула, встань ровно. Николай при этом, у узурпаторша! И быстро скрылся за дверью! Ну вот, так будет лучше. Ну что? Готова? Не передумала? Пошли? Я спросила, тётя Клара, про мою мелкую попу я поняла, а что за ювелирное изделие про которое говорил Коля? Идём, потом расскажу. Да и вообще, забудь. Рано тебе ещё об этом думать. Пошли.
Нам пришлось спуститься со второго этажа и покинуть дом. Мы прошли через двор под одобряющие свистки и уже привычное моё новое имя. Ну? Как? Нравится? А что я тебе говорила! Подошли к модулю вагончику. Тётя Клара постучала в дверь. И уважительно, что меня удивило, спросила разрешения войти. Мне тихо сказала, если я захочу говорить, это можно сделать только второй. Если всё-таки будешь первой, говори устод Али. Али его имя. Устод, это ты высказываешь степень уважения, поняла? Да, тихо ответила я. Держи руки в замке на животе. Будешь говорить, не маши рукам и не крути при этом головой. Поняла? Да, тихо, уже с накатившим страхом от серьёзности и шёпота Клары, ответила я.
Мне вдруг стало очень стыдно. Кажется, я уже перебрала в своей смелости и гордости. Я спросила. Может не надо? Тётя Клара, строго отрубила, поздно! Идём уже.
Мы зашли в вагончик. Клара пропихнула меня вперёд себя на центр ковра к столику. Всё было странно и дико для меня. Весь вагончик, включая стены, в коврах преимущественно багровых тонов. По углам подушки. Книжный шкаф, холодильник, комод с нехитрой посудой. Почти по центру небольшой журнальный столик не выше колен. И этот Али! Чего я совсем не ожидала! Глубокий старик в тюбетейке. Рядом с ним сидит девица, эдакая особа в фольклорном стиле с кучей длинных тонких косичек. Типичная восточная внешность. Чёрные большие глаза на узком лице, чёрные густые брови, почти сросшиеся на переносице. Этот загадочный с прищуром и злорадной ехидцей взгляд. Мне показалось, что она немного старше меня. Но точно лет до двадцати, не больше. Хотя, это первое впечатление. Строгая одежда в национальном колорите может и делала обманный эффект. Глядя на всё это, я ещё больше испугалась. И это было заметно. Девчонка это своим видом явно давала понять.
Я инстинктивно прикрыла бедром промежность, максимально на сколько можно, сведя колени, прикрыла ладошкой низ живота и груди, как могла. Я уже и не помню, когда мне было так стыдно, как сейчас. Ту неожиданно получила толчок в спину. Я оглянулась. На меня смотрел испепеляющий взгляд Клары с сжатыми в ниточку губами. Я как очнулась, и неловко приняла уважительную позу, рекомендованную ею. Несколько минут назад. И, тихо выдавила из себя с запинками. Здравствуйте устод Али. Извините. Я, наверное, пойду. Извините. Я попятилась к двери.
О нет-нет! Останься, прошу! Проскрипел старик. Я рад тебе. Я знаю, рано или поздно, ты бы всё равно пришла. Я приветствую тебя набераи рус в своём доме. Тебя Варей зовут, наша уважаемая Даша мне говорила про тебя. Ты дочь её брата, я знаю тебя, и немного о тебе. Малика, обратился он к экзотической девушке, будь добра, включи свет пожалуйста. А ты Клара, спасибо. Можешь идти. Тётя Клара удивлённо помахала головой, но ничего не сказала. Молча покинула вагончик. Я ещё больше сжалась в невидимую скорлупку.
Малика, так её звали, и позже я узнала, что она его правнучка. Ей 19 лет и учится она в нашем медицинском институте. А у деда на каникулах приезжает к нему. Домой ехать не собирается, или дед не отпускает, как скорее всего подумала я. Ведь она при нём, как служанка. Мне так казалось. Мы, кстати, впоследствии с ней сблизились, но вряд ли это можно было назвать настоящей дружбой. Мне кажется, она просто скучала от отсутствия общения.
Малика встала с подушек, прошла мимо меня при этом демонстративно рассматривая меня с ног до головы презрительно-заносчивым взглядом. Она прошла в тамбур вагончика, щёлкнула там выключателем. Комнату наполнил холодный свет. Ковры на полу и стенах будто вспыхнули алым. Прямо надо мной загорелся светодиодный матовый квадрат. Я ещё больше сжалась, чувствуя, что горю от макушки до пят. Но при этом не на миг не отвела взгляда от морщинистого высохшего лица старика.
Девушка вернулось на своё место, и как-бы случайно задела маня плечом, из-за чего мне пришлось даже переступить чтобы сохранить равновесие. Старик это заметил. Малика! Что с тобой внучка? Я же тебе рассказывал про племянницу хозяина. Вот, ты её теперь знаешь. Не ты ли говорила, что тебе интересно на неё посмотреть? Она с уважением сказала, прости дедушка. Трудно привыкнуть к её странностям сразу. Первое, что мне пришло в голову, это то, словно они говорили обо мне, как о какой-то вещи. Я с трудом отогнала эту мысль. Но, осадчик, особенно после этого толчка, остался.
Ну вот. Совсем другое дело, а то сидим в темноте, гостя встречаем. Некрасиво это. А ну-ка, дай я на тебя посмотрю. На сколько правду говорят о твоей необычной красоте. Я ещё больше сжалась. Казалось от стыда пол уходит из-под ног, в ушах звон чередуется с шипением! Я всё забыла, о чём мне говорила тётя Клара. Я на грани срыва, чуть не плача бубню. Дедушка, можно я пойду? Мне стыдно. Простите меня.
- Ну что ты, милая? Зачем так? Ты же пришла. Не просто же так пришла? Тебя никто не заставлял. Или не так? Меня что, обманули? Я очень рад тебе. Мой дом, твой дом. Всё для уважаемого гостя. Я не верю, что ты боишься. Мне уважаемая Даша, говорила о тебе, что ты смелая духтар. Так почему ты сейчас словно в своей ракушке? Подойди поближе, давай поздороваемся.
Всё это звучало так просто, спокойно, и убедительно, что я начала потихоньку теплеть. Я осторожно подошла к нему, всё ещё прикрывая наготу как могла. О позе уважения, научаемой Кларой, и речи быть не могло в данной ситуации. Он конечно и не думал вставать. Я решила, как и в коттедже, поприветствовать его. Но, если там была некая игра, то тут явно неожиданно, невольно я проявила верх искреннего уважения.
Мне пришлось немного прогнуться в коленях и слегка наклониться, чтобы дотянуться до его сухих ладоней. Он протянул их мне на встречу. Я сделала то же. При этом я заметила, что он тоже, ни разу не отвёл свой взгляд от моего лица. Это конечно ещё больше расположило его ко мне. Мы взяли друг друга за руки. Я как могла, спокойнее и уважительно сказала: здравствуйте устод Али. Он рассмеялся добрым смехом. Здравствуй, здравствуй милая! Ну вот! Другое дело. Потеплела немножко. И не ломай язык непривычными словами. У тебя всё равно не получится. Если хочешь, можешь звать меня дедушкой, если тебе так удобно.
А теперь набераи урус, всё-таки, исполни мою просьбу пожалуйста. И ещё. Не надо мучать себя. Ты дома. Не беспокойся зря. Я заметила, что Малика при этих словах скривила губки и закатила свои чёрные глаза. Я отпустила его ладони. Какую, дедушка? Он ровно, но убедительно проскрипел. Знаешь какую. Зачем спрашиваешь?
Я поняла. Я выпрямилась, отвернулась от него, и медленно пошла к центру вагончика. Также медленно повернулась к нему лицом. Ничего больше не придумав, чем занять свои руки, я сцепила их пальцами на попе. И почему-то уставилась на девицу. Она не выдержала взгляд и отвернулась. Я посмотрела на деда. Никакой реакции! Совсем никакой, как будто он смотрел на шкаф, а не на меня. Подыми руки, проскрипел он. Я сцепила руки на затылке. Повернись пожалуйста. Опусти руки. Ещё повернись. Я повернулась, и совершенно не думая, не знаю почему, скорее всего инстинктивно, как в спортшколе на медицинском осмотре, наверное, расставила ноги на ширину плеч. Хватит, подойди поближе. Я подошла к нему. После такого осмотра, поза уважения уже не составляла никакого неудобства, я естественно её и приняла.
Да, милая, люди правду говорят. Ты настоящая русская красота в своём молодом расцвете. Хорошего достойного мужа тебе милая. Не отдавай свою красоту кому попало. Теперь понятно, почему уважаемая Даша так гордится тобой. Как я вот своей единственной правнучкой. Он улыбнулся глядя на Малику. Она в свою очередь дерзким злым взглядом зыркнула на него. А он продолжил. Хотя, она не такая смелая как ты, и не такая добрая. Но ей это и не надо.
- Знаешь, что милая. Я ещё хочу тебя попросить об одном. Но, не страшно, если ты не захочешь.
- Что дедушка?
- Убери свои хвостики пожалуйста. Почему ты обрезаешь свои красивые волосы? Они у тебя, как я увидел, настоящие, светлые, как спелая дыня. Молодец, что ты не красишь их. Как все ваши женщины. Волосы у девушки должны быть длинными. Смотри. Как у моей внучки. А эти хвостики, так не делается. Совсем не красиво. Вот вырастут, можно их и заплести.
