— Зашел на почту. Там есть городской телефон в углу, — Слава сел рядом, придвинувшись ближе. — Позвонил по номеру с объявы, сказал как есть. Коротко. Где, кто. Типа… будто видел их со стороны, узнал.
— Про себя?
— Не-а. Хотя… наверное, стоило, — он поставил локти на стол и зарылся лицом в ладони. — Я только как тебя послушал, об этом подумал, понимаешь? Наверное, я такое говно, что думал только о том, как бы эти придурки не обосрались в очередной раз. Чтобы на нас никто не вышел, но только вчера понял, какое же дерьмо мы сделали.
— Ты не виноват же, — полушепотом возразила я.
— Я ничего не сделал! Да, ничего было уже не исправить, но я мог хотя бы сообщить…
— Сам сказал — не исправить. Это пиздец. Но ты поступил так, как считал правильным, — я коснулась его руки. — Ты тогда сказал, что давно не делал ничего хорошего.
— А, ты помнишь… — Голос Славы дрогнул. — Мне было не по себе из-за того, что они ведут себя так, будто ничего не случилось. Почему я мучаюсь из-за того, в чем не виноват, а они — в норме?
Я сжала его руку сильнее.
— Понимаешь, Серый он… нормальный. Никогда бы не сделал такой херни, а вот кореш его…
— Значит, они теперь ответят за это? — спросила я.
— Да, — холодно ответил он. — Значит, они ответят.
Прошло не так много времени, но мои воспоминания о том дне будто чуть померкли. На память приходила картина того утра, неподвижно сидящей у кирпичной стены девушки, которую я видела осенью, и то мельком. У нее теперь не было лица вовсе.
Когда ее нашли, все городские паблики пестрили новостями о вопиющем, чудовищном случае. Непосредственные виновные в розыске. Предположительно — они покинули город, каким-то образом скрывшись от полиции. В комментариях чувствовалось волнение. Будто каждый теперь ощущал какую-то опасность, что может подстеречь совершенно внезапно.
"НАКАЗАТЬ! ЧЕТВЕРТОВАТЬ! РАСПЯТЬ! КАСТРИРОВАТЬ!"
Я отложила телефон в сторону. Сквозь лобовое стекло светило солнце, ослепляя меня до такой степени, что я едва понимала, где нахожусь. Прикрыв глаза рукой, я оглядела знакомый подъезд.
— Будешь заходить? — спросил Слава. Он не глушил двигатель, будто знал мой ответ. Знал, что я точно не пойду туда одна. И знал, что не пойдет туда со мной, потому что не хотел тоже оказаться в розыске за нанесение тяжких телесных. То есть… он хотел пойти, но о возможных последствиях напомнила ему уже я.
— Незачем, — я ответила, отвернувшись.
Мысленно я уже попрощалась с этим местом, мне действительно нечего там было делать в той квартире. Все нужные документы были у меня с собой. Одежда тоже. Всякие памятные безделушки и прочее… пусть останутся там. Либо отправятся на помойку со временем, либо будут доживать свой век в гниющем трупе квартиры моего прошлого.
В тот день он сказал — давай уедем.
Второй раз эта мысль уже не была такой болезненной, и мне потребовалось время, чтобы понять — почему. Потому что он предлагал уехать вместе. Никакого пустого автобуса, дождя, идущего снизу вверх.
Никаких больше кошмаров, грязно пыхтящих тел на мне. Мир вокруг будто стал яснее, чище.
Когда мы выехали на дорогу, я во все глаза смотрела по сторонам — город удивительным образом менялся. Да, он выглядел точно так же, как и неделю назад, и две, но мои глаза видели в нем что-то такое, чего не видели раньше. Какое-то тепло, что ли. Хоть и, вероятно, это не было связано с глазами. Наверное, я видела то, что было внутри.
— Ты чего? — спросил Слава, покосившись на меня.
Я не поняла, о чем он, и не стала ничего отвечать. Наверное, он имел в виду мои губы, что вытянулись в улыбке.
