Остальное: Порно рассказы

«Не знаю Я давно на это смотрю. Интересно как подростки моего возраста занимаются сексом. Многие конечно же меня не понимают, если не сказать что все. Но мне нравится.»

«Ах, малышка, ты спрашиваешь, за что я люблю свою жену, и ни за что на свете не захочу расстаться с ней?»

«Она даже не раздевалась и сапог не снимала, только подол задирала (без трусов ходила), ведь на улице следующие пятеро ждут. Все всё знали, но никто не шептался и бабу Тосю глубоко уважали. Даже комиссар и особист к ней ночами ходили, но естественно по одному. Особист уж очень любил ебать ее в жирную старую задницу, бывало всю ночь не слезал, все своей большущей колотушкой в ее прямой кишке шуровал.»

«Некуда было деться - и я побрёл в спальню. На кровати под одеялом лежала Катя и читала какой-то дешёвый журнал. Ненавязчиво примостился рядом. Девушка не сопротивлялась, а даже, наоборот, подыграла мне, сгруппировавшись в нужную позу...»

«Моя вторая жена появилась в моей жизни, когда мне было уже за 30. Мы живем с ней уже 7 лет и трахаемся не реже 2-х раз в неделю. Я просто жить не могу без ее криков в постели. Она иногда готовит, иогда убирается в квартире, но! она сумела сделать так, что я ее постоянно люблю и хочу. Она мне отдается всегда, когда я ее прошу, она для меня делает, то, что я действительно хочу, а не то чему ее учили в советской школе на уроках труда. Она веселая и открытая, я крайне редко вижу ее с озабоченной физиономией. Нет она не лентяйка и бездельница, она много работает и сильно устает, но она всегда целует наших детей и меня, приходя с работы. Она не делает ничего для абстрактного семейного щастья, но лично для меня она делает очень много и я стараюсь быть благодарным.»

«Мало того, днем он повадился тискать хозяйскую дочку на сеновале. Вовсю мял ее шикарные сиськи, залазил требовательной рукой под юбку. Девка, почему-то всегда оказывалась без панталон и скоро его мокрые пальцы вовсю копошились между мясистых половых губ. Ярвину даже нравилось наблюдать, как его кореш доводит ее до оргазма. Единственное чего ему хотелось, посмотреть поближе, как Молчаливый ефрейтор будет ломать целку этой телке.»

«Пока я описывала свои фантазии, я сильно возбудилась, киска моя текла и я легонько потирала её через джинсы, благо мой стол закрывал меня ниже пояса от остальных сотрудниц. Плавочки промокли насквозь, хорошо ещё, что джинсы были довольно темные и плотные, иначе бы и на них проявилось влажное пятно. Но сдерживаться дальше я уже не могла. Предупредив остальных, что пойду пообедаю, я вышла во внутренний двор, где стояла моя машина. На улице был яркий солнечный день, но моя машина тонирована, и стояла капотом к забору, поэтому я забралась на сиденье и принялась стаскивать с себя джинсы вместе с плавочками. От возбуждения тряслись руки, поэтому я не сразу справилась с этим простым делом. Пришлось разуться, но вот джинсы и плавочки закинуты на заднее сиденье, я закинула ноги на приборную панель и расставила их пошире. Потом настроила зеркало заднего вида так, чтобы в него была хорошо видна моя гладковыбритая киска. Большие губки набухли от желания и были просто огромными, между ними выглядывали розовые маленькие губки, с замечательным бутончиком наверху. Они были совсем мокрые от сочащейся прозрачной смазки. Я положила средний пальчик на волшебный бутончик и закусила губу. Это было что-то. Я теребила свой клитор одной рукой и засовывала пальцы другой глубоко в свою киску, наблюдая за этим в зеркало. Я металась по сидению и подмахивала своим пальчикам, и вот наконец накатил мощный оргазм. Плохо помню, как одевалась и возвращалась обратно на дрожащих ногах.»

«Хочу рассказать тебе одну историю, которая перевернула всю мою жизнь.»

«С самой свадьбы Виктор с Татьяной не расставались больше чем на день-два. А тут возьми да и пошли начальство Виктора на двухнедельные курсы по повышению квалификации. Первый день и второй Таня еще кое-как крепилась. А вот уже на третий день полезли в хорошенькую Танину головку разные соблазнительные мысли и так захотелось мужниной ласки, что просто терпеть невмоготу. Приняла Таня горячую ванну, легла в холодную кровать, а заснуть не может. Все ей мужа напоминает: пододеяльник Витенькой пахнет, н»

«Ей 16. Говорят, она красивая. Ему 19. Она сбегает к нему от домашних скандалов. На нём она научилась делать минет. Мама кричит на неё за то, что она поздно приходит домой. Она думает, что влюблена. У него есть другая девочка. Они расстаются. Она курит. Однажды в понедельник понимает, что это была не любовь. Слушает попсу. Ему 30. Её чувственность пробудилась. Она хорошо делает минет. Этот человек к ней ничего не чувствует, кроме похоти. Она не любит его. Он кончает, она убегает и плачет в другой комнате. Ей нужны другие отношения. Он тоже это знает. Трепетать её заставляют другие. Он ей не нужен. Ему не нужна её девственность... Она чувствует себя белой вороной. Она хочет уехать. Она думает, что только тогда избавится от одиночества.»

«В небольшом городке Герцинг личный представитель Геббельса напутствует и вдохновляет личный состав женского батальона СС "Нимфа".Раненый на восточном фронте штурмфюрер Минк уже ничего не боялся: ни бога , ни черта - ни баб, ни врага. Его яйца с частью кишек смешались с курским черноземом; жена носила в себе патриотический фрагмент неизвестного, но доблестного происхождения, а дочка Эльза стояла перед ним в шеренге таких же наэлектризованных баб, призванных переломить ход войны. Вдохновенно пр»

«Он прижал девушку к своей груди и начал медленно целовать. Потянул за край простыни, в которую она наспех закуталась. Мягкая ткань скользнула по ее телу и легла у ног. Наспех разувшись, он поднял хрупкое девичье тело на руки и понес в сторону кровати, не переставая целовать. Аккуратно положив свою драгоценную ношу, лег сверху, удерживая вес своего тела на руках. Гермиона наконец-то сделала то, о чем давно мечтала - запустила пальцы в его шелковые волосы. Малфой между тем, ни на секунду не переставал целовать ее гладкую кожу. Легкими поцелуями он покрыл ее грудь, добрался до розового соска, подул на него и осторожно лизнул, потом, словно осмелев, обхватил его губами, его руки прошлись по непослушным кудрям гриффиндорки, по точеной шейке, опустились ниже. Одна рука легла на бедро другая, добравшись до аккуратного треугольника волос внизу живота, скользнула между ног. Когда он дотронулся до набухшего клитора, Гермиона выгнулась дугой и громко застонала. Люций начал целовать ее живот, спускаясь все ниже и ниже, скоро его язык был уже там, где недавно еще ласкали его дразнящие пальцы. Нежно, дотрагиваясь языком до ее складочек, и чувствуя, как они покрываются ее соком, он все больше и больше распалялся сам. Гермиона не в силах сдерживаться прижала его голову к своему бутону. Люциус довольно хмыкнул и продолжил ласкать и дразнить ее языком. Когда Грейнджер почувствовала его палец, входящий в нее, она опять громко вскрикнула прерывающимся голосом.»

«Он давно уже признался себе, что в женщине его больше всего привлекают именно ноги и то, чем они заканчиваются. Ни грудь, ни лицо, которое у любой женщины прекрасно и изменчиво загадочно в темноте, не приводили его в такой трепет и смятение, как обнаженные женские ножки.»

«Мы сидели на кухне, и пили чай. Я смотрел на её ноги и коленки. Лёгкое платьице задралось достаточно для того, чтобы я видел красоту её стройных ножек, которые сводили меня с ума. Я помню, у Пушкина есть такие строки... "...в России красивее... двух пары стройных женских ног". В голове крутилась фраза... "Она без трусиков". От этой мысли я возбуждался ещё больше. Иногда я незаметно опускал руку в карман пиджака и поглаживал её трусики. Член напрягся и стал выпирать из под брюк. Я сказал ей, что хочу полюбить её. Она мило улыбнулась. Мы поднялись в спальню, на второй этаж. Я быстро скинул с себя пиджак и джинсы. Трусы не снимал - они помогали мне дольше ебать девушек, когда я этого хотел. Есть удобный приём... резинка от трусов натянутая под яйцами, перекрывает вену и замедляет отток крови от возбуждённого члена и от этого член дольше стоит! Я уже много раз так делал, и многие девушки удивлялись моей способности долго ебать! И вдобавок ко всему - яйца ударяются о попочку той, которую ебёшь, им это тоже очень нравится! Попробуйте!»

«Анну провели в смежную комнату. В просторной комнате, так же выложенной белым кафелем, девочка увидела стоящую у стены чугунную ванну на ажурных ножках , ширму. У другой стены стояли большой шкаф, стол и пара стульев без спинок. Воспитательница , проводившая Анну сюда, поставила один из стульев посредине комнаты.»

«Пока он путался со штанинами, Ира схватила вилы, и изо всех сил ткнула парня в грудь. Зубья с хрустом провалились. Он упал и дернулся. Ира навалилась на рукоятку, зубья полностью вошли в тело. Взгляд насильника стал стекленеть, изо рта пошла кровь. Он дернулся как червяк на крючке и умер. В этот момент Ира опять испытала наслаждение, более сильное, чем от секса.»

«- Какая чудесная у тебя микстура, студент! - улыбнулась она, поглаживая горло. - Кашля как не было! Но мне все равно нужен больничный, а то на сессию не выпустят!»

«Пока учился в столице, я много раз навещал гостеприимного Михаила и его чудесную супругу Лену. Каждый раз к моему приходу был накрыт стол, а заканчивался вечер, как правило, в постели, между стройных женских ножек...»

«Дракон откинулся на спинку и смотрел на Мэри, часто дыша и высунув язык. Мэри еще раз погладила восхитительный орган. Потом, решившись, полезла дракону на живот. Под руками и коленями перекатывались мышцы, но дракон не возражал. Мэри села на пузо дракона, обхватив член руками, и водя ими туда-сюда. Ее спины пару раз коснулся язык. И все. Тогда девушка вздохнула, и решив, что хуже уже не будет, повернулась задом, пристраивая волнистую головку у себя между ног. Дракон наблюдал за процессом, изогнув шею и нависая над девушкой. Первое касание было мокрым и непонятным. Но потом самый кончик дракона проскользнул внутрь, и оба замерли, каждый прислушиваясь к своим ощущениям. Кончик дракона слегка подрагивал, но для девушки это было чувствительными движениями. Потом она нежно-нежно двинулась по валу, насаживая себя на него, мягкими волнистыми движениями. Дракон откинулся на пол, распластавшись во всю длину, по его телу пошли волны, и неожиданно дракон замурчал. Громко, почти рыком, но это было именно мурчание. Мэри почувствовала, как внутри больно упирается, и уменьшила движения. Но дракон думал иначе. Он снова поднял голову, глядя Мэри прямо в лицо, и задвигал задом.»

«В девушку, их было 25 вместе с проститутками, я кончал без презерватива однажды - это была проститутка. Два года назад Бог вернул мне меня и я не трогаю пипиську уже 2 года - хотя всегда хотел отсосать у себя, такой я был развратный. Зайдя как-то к этому другу в школьной форме, мы сели делать математику, я не выдержал и достал письку - начал дрочить и массировать ее: "Знаешь, я делаю вот так"- с этими словами я показал другу как дрочить.»

«Через год на солнечном берегу Анталии, в роскошном отеле, зарегистрировалась молодая парочка французских подданных. Их звали Мишель и Натали. И хотя по французски они разговаривали сносно, зато документы у них были в полном порядке.»

«За ужином твои родители устроили мне настоящий допрос с пристрастием. Но меня шокировало ни это, а то, что ты не пытался меня защищать и даже смеялся над их колкостями в мой адрес. Ну их-то я могу понять - чужой человек в их доме с претензиями на их драгоценное чадо, а ты? Любимая женщина в твоем доме, полная нежности и страсти к тебе, мог бы хоть слово доброе обо мне им сказать, так нет же! Я это безусловно оценила и решила приглядеться к тебе повнимательнее. Дальше было хуже. Завтрак с тех пор мне, конечно, стали выделять, но я из возлюбленной постепенно стала превращаться в домработницу. Я гладила тебе рубашки, стирала носки твоему папаше, делала твоей мамане педикюр, потом ты завел себе сенбернара, которого я, невзирая на аллергию, должна была выгуливать, вычесывать, вымывать, выцеловывать. Ты любил эту чертову собаку больше чем меня. Я медленно, но верно начинала сходить с ума. Я запустила себя: перестала краситься, забросила термобигуди, дико поправилась. Я выучила на память сотню кулинарных книг и забыла, кто написал Фауста . Я перестала отличать Шекспира от Шопена, а Станиславского от Жериновского, но зато наверняка знала, что Кончита беременна от Рохелио, а Хуана тайно вышла замуж за Педро тридцать восемь серий тому назад. Фортепиано я сменила на вязание, а высокие шпильки на лохматые тапочки. Я не ходила дальше гастронома за углом и неделями не видела ничего, кроме слюнявой мордяки твоего мерзкого пса.»

«Один из ребят фиксировал конец портновского сантиметра у меня на левом соске, а второй растянул сантиметр до правого. При этом оба измеряющих легко поглаживали соски, а один из них свободной рукой попытался влезть меж моих ног.»

«Ангел еще долго уговаривал меня, упрашивал оставить это глупое развлечение...Но куда там!!! А потом, уже на улице тихо сказал мне... " Только не первый! Только не первый путь!!!".»

«"Неужели я и вправду пила его мочу?!" - с ужасом подумала она. Поперхнувшись, она закашлялась. Полетели брызги. Выматерившись, мужчина отпустил ее волосы и ударил Марину по лицу. Стена, выложенная кафелем, ринулась навстречу и все исчезло.»

«ОФИСНАЯ: класс, не останавливайся....я глажу свои соски..они твёрдые и большие..(грудь 4 размера)...грудь колышется от твоих толчков....Я чувствую твой член в себе и кричу от удовольствия..»

«Маша: ммммммммммммммм... ... ... ... ... дааааааааааа... ... я твоя шлюха... ... я обожаю тебя... ... . . поссы мне в ротик... ... в мой похотливый ротик... ... . твои стринги будут у меня в попке... ... дааааа... ... . я твоя»

«Иван попытался сношать Белкину стоя, но это было сложно. Тогда он сел на стул, а Таню усадил сверху на свой торчащий кол. Они потрахались так немножко, потом Уличная запретила им расшатывать мебель и увлекла за собой на диван. Она поставила Белкину раком и вошла в нее сзади, а свою щелку подставила Ивану. Но Ваня вошел в ее вторую дырочку, увидев, что она разработана. "Паровозик" задвигался. Иван тискал мягкие, нежные бока Таньки Уличной и с силой входил в нее, та энергично трахала Белкину.»

«Она пришла домой с работы, бросила сумку в коридоре, и не разуваясь пошла в спальню. Каблуки мягко стучали по паркету, но она старалась не слышать шума - она слышала только себя.»

«Гермиона знала, что ей следует возмутиться, но была не в силах как следует разозлиться. Он перехватил второе ее запястье, и прижал обе руки к стене у нее над головой, а затем наклонился ближе, заставляя смелую гриффиндорку задрожать, когда его губы коснулись ее уха.»